Вот так и дремли - голова на столе,
Кофеин в крови, табак в волосах.
Детка, это не просто "времени нет" -
Я-то вижу, что время давно в бегах.
Я-то знаю, что время давно в пути,
Улетело в отпуск, ушло в запой.
Детка, детка, когда к тебе не придти -
Ты не можешь побыть со мной.

Вот так и косись на погасший экран,
Пытайся читать, грызи бутерброд.
Детка, сколько мне вылечить ран,
Что за песню составить из этих нот?
Я не знаю, сколько нас делит лет;
Если кости не бросить - не рвётся нить.
Детка, времени даже не нет -
Его просто не может быть.

Я не знаю, как тебя отпустить,
Мой бумажный змей, мой последний друг.
Детка, знаешь, ведь я не умею жить
Когда нет никого вокруг.
У соседей играет "Джонни Би Гуд",
Молчит телефон, гудят провода.
Детка, детка, годы уже идут.
Детка, времени не было никогда. (с) dani california

Да-да-да. А нам сюда никак нельзя стихов Йожыга? Оне ня...

Из недавно откопанного

пузыри
Мало того, что метафоры светят
Через решётки твоей нейрокаши едва,
Мало того, что помалу слова
Ты собираешь со дна разрежённо-нечёткой
Сублингвистической лужи, и мало-помалу
Веришь туманом души, что авось не заметят,
Что внутри-то ты пуст, и что в пене твоя голова,
И что лодку качаешь сейчас просто так, просто так,
И ты веришь, что ты не м***к, а, пусть маленький, но современный поэт,
И из малого слова-мышонка
Как вшей
Ты талантом повычесал бред,
И теперь, за преградами слов в неритмичном стихе,
Ты помалу поверил себе, и руке
Больше нет ни малейшего смысла калякать слова,
И пуста, и чиста наконец-то твоя голова,
А метафора, будучи изганной, светит святой пустотой,
И за окнами мрак, и дождливый и вкрадчивый лепет пустой
На асфальтовых лужах, как будто на пухлых губах грудничка, пузыри
Образует; цветные гирлянды Москвы там, вдали,
Перестроят себя в зодиак более прихотливый и добрый,
Не меняясь местами друг с другом - меняя в тебе и тобой
Чёртов душный порядок решёток, образуя просвет,
Сквозь которой видны океаны зелёные миль,
Световых облаков сонмы лет;
И помалу цветные потоки захватят и тело, и душу,
И теперь удивляйся,
И теперь знай себе эту музыку слушай,
И в ответ не потребуй ни пищи, ни крова земного,
Но молись, чтобы этот престранный, загадочный штиль
И течение вакуума под ногами
Продолжались и гнали вперёд твою пневму и психе,
И молись, чтобы если ты малость
(а хоть даже не малость, а хоть даже всерьёз) превращаешься в психа,
И твой корпус причалил давно к лепрозорию духом несильных
И прикован к каталке насильно... чтоб было тебе всё равно,
Чтоб оставили самую малость тебя путешествовать к звёздам,
И дозваться бы чтоб не смогли вплоть до слов "слишком поздно",
Чтоб оставили тело от духа бы розным
До последнего часа
Губами
Пускать пузыри.
Afoninv

(читала)
(думала)

Тихой ночью, когда фонари
Дарят тусклые взгляды прохожим,
Опустился мой Ангел с небес
И заметил шрамы на коже...

- Обожглась?
- Нет... Скорее ошпарилась...
Окатила крутым кипятком
Свое сердце, что глупо подставилось
Под сапог - мягкотелым щенком...

- Больно?
- Нет... Не придумали слова-
Описать эту страшную пытку,
Где оставили вены наголо
И безжалостно тянут... как нитку...

- Страшно?
- Нет... Разве можно бояться,
Когда дальше одна пустота...?
Виновато взглянул мой Ангел
В зарубцованные глаза:

- Как же я не сумел уберечь
Твои дни от терзанья такого?
Что ты хочешь - скажи! Не молчи!
- Повтори все, пожалуйста, снова...

*к сожалению, автора не знаю, там, где взяла, не указывался*

Прости, хоча ти й не ображений!
Ну є в мені ота жорстокість...
її, мабуть, мені доважили,
бо ніжності було не досить...(с) Ципа

Мне бы другую какую-то жизнь
И я стану твоим просветленьем, нервом
Мне б не споткнуться о камень лжи
И я точно смогу быть самой верной!

Имя твое донесу до уст Бога,
И пусть вместо нас он решит – «прощай»
Мне с тобой лишь одна дорога,
А коль без тебя – мне не нужен рай!

Пеплом осыпаны крылья-плечи,
Миру кричу, что нам врозь нельзя!
Мне без тебя не становится легче
Мне без тебя…

(с) подруга

Вот и снова они сошлись под прямым углом,
Алой розой метнулся в колодце рябины свет.
Поспешай же, дитя, уноси с собой память о том,
Как прошли эти вздорные стоодиннадцать детских лет.

(с)Свиксен.

блин. только что на дайрях запостила.
нам надо сюда за ухо Желю, а то совсем пропала

Игорь Северянин

Быть может, и любит, да только не скажет...
Да только не скажет и чувств не покажет.
А раз не покажет — так что в этом толку.
Да, что в этом толку — любить втихомолку.
Надеждой терзает, надеждой тревожит...
А может, и вовсе не любит? Быть может!

прям вот нес-ко строчек.

я ревную тебя целиком
так ревнуют собаки и дети
каждым жестом и каждым толчком
каждым запахом в каждом букете

Ни обиды, ни мести -
     Лишь пение тайный волокон...
     Вот и снова мы вместе
     На маленькой кухне без окон.
     Это даже не плохо,
     Что, наши легенды разбивши,
     Миновала эпоха -
     Мы стали моложе и ближе,
     Неуемней и строже...
     (О Господи: целая эра!).
     Что касается дрожи,
     То страсть - это высшая мера
     (Наказания или
     Награды) за мысль о покое...
     Мы любили. Мы были
     Живые. Мы знали такое,
     С чем ни блуд, ни аскеза
     Не могут сравниться по силе...
     В этот век из железа
     Мы жили. Мы очень любили.

Татьяна Бек.
раз уж тут Северянин и Малежик и Тушнова с Ахмадуллиной:)

нееее, все началось с Ахмадуллиной чуть выше:)))

но - с другой стороны -

История одной поездки

Пока мы живы, поезд наш в пути...
(один из русских переводов песни «Семь сорок»)

За окошком, должно быть, все так же прекрасно светало...
Но... Окно высоко, и рассветы никто не считал –
Две колонны колес друг за другом бежали устало,
Повторяя под нос «маета-пустота-нищета».

     -Чемодан! Чемодан отобрали – ой, горе-злосчастье!..
     -Вот и наш бронепоезд ушел с запасного пути...
     -Я нашел бы тебя, с твоим птичьим горячим запястьем,
      Но под пальцами пульса живого боюсь не найти...

Ах, как сложно стряхнуть сон дорожный и рельсовый морок...
Параллели – как узкие шпалы в решетке земной...
Эшелон – опоздавший единожды поезд в семь-сорок –
Запускали по следу за мной...и впервые – со мной...

     -А вы знаете, в городе N я почетный был житель...
     -Далеко ли еще?..
                                -Не подскажете, в рай или в ад?
     -Номерок у вас есть, на руке – позвоните, спросите...
     -Химмельштрассе – «дорога на небо», они говорят...

Черный с желтым. Ущербен и грустен наш мир разделенный.
Солнцу тоже сквозь серые тучи недолго желтеть...
...Но устало бегут друг за другом колес две колонны,
На горбатых хребтах развозя оживленную смерть...

     -Мы в пути, пока живы?
                                          -Мы живы, пока мы в дороге.
     -Долго?..
              -Толку-то...
                           -Шма...
                                   -Чемодан...
                                             -По ошибке...
                                                            -Звезда...
     -По Европе летают на идиш – «жаргонные» – строки:
      «Zog nit keynmol», что значило: «Не говори никогда...».

Дарья Алексеева

Ревет сынок. Побит за двойку с плюсом.
Жена на локоны взяла последний рубль,
Супруг, убытый лавочкой и флюсом,
Подсчитывает месячную убыль.
Кряxтят на счетаx жалкие копейки:
Покупка зонтика и дров пробила брешь,
А розовый капот из бумазейки
Бросает в пот склонившуюся плешь.
Над самой головой насвистывает чижик
(Xоть птичка божия не кушала с утра),
На блюдце киснет одинокий рыжик,
Но водка выпита до капельки вчера.
Дочурка под кроватью ставит кошке клизму,
В наплыве счастья полуоткрывши рот,
И кошка, мрачному предавшись пессимизму,
Трагичным голосом взволнованно орет.
Безбровая сестра в облезлой кацавейке
Насилует простуженный рояль,
А за стеной жиличка-белошвейка
Поет романс: "Пойми мою печаль"
Как не понять? В столовой тараканы,
Оставя черствый xлеб, задумались слегка,
В буфете дребезжат сочувственно стаканы,
И сырость капает слезами с потолка.

***

Ну это шутка, конечно.