Мы знаем все уютные кафе,
Приюты заблудившихся туристов,
С такой разнокалиберностью фей,
В воланах, в фартучках, улыбчивых и быстрых,
Что в мягком, робком полусвете ламп
Они как гурии среди садов востока.
Здесь наблюдаешь, как теснятся по углам
Предчувствия прозрений и восторга,
Подогреваемые сменным угольком.
Вливаясь в ароматный дым кальяна,
По горлу перекатываешь ком
Задумчиво, сейчас и постоянно
Оцениваешь каверзную роль
Сидящего поблизости Синдбада, -
Таков ли положительный герой
На гибком языке Шахерезады?
Какой приятный, образный капкан,
(Насколько с истиной сопоставимый?)
Вальяжно украшающий диван
Прозрачно вписанный в колечко дыма.

Отредактировано Талестра (2012-01-29 23:09:28)

редкие и скудные накопления за последнее время.
критика всячески приветствуется. дельные советы - с нетерпением ожидаются.

В краю первобытном, на стыке земли и воды,
В прекрасной дали из больших приключенческих книг,
Где каждой былинкой заведует дух-проводник,
На страже вселенной сверкают зубастые льды,
Какой-нибудь мальчик увидит во сне острова,
А может быть, вспышки взлетающих к звездам ракет,
Но даже не сможет под утро собрать их в слова,
Поскольку в его лексиконе и слов этих нет,
Слепую тоску по неназванным странным местам
Его прародители строго крестили как лень,
Но дали вчерашнего смоет нахлынувший день
Когда он уйдет в бесконечно абстрактное «там».
Отличия точек на карте не очень важны,
Открытия жизни вообще лишены новизны,
Этапы развития разнятся в мерах длины,
Возможно, что знаки и сны – только знаки и сны.
Сегодня мой мальчик увидел туманную даль,
А завтрашней ночью приснится отцовский удел,
Оставленный в спешке, на дне рюкзака, но везде
За ним собачонкой бегущий по свежим следам.
Мир грузен, широк, с ним так тесно плетется назад,
Застрянет в калитке очерченных предком границ,
А духи былинок лишь смогут кивнуть невпопад,
И тень не коснется их кем-то придуманных лиц.

*

Потерянное время, монетка из кармана,
Катается в подкладке кошмаром меломана,
Непостижимо рядом, звенит неумолимо,
Несовершенным жестом проскальзывает мимо.
Разложены по полкам и поэлементарно,
Скелеты спят в уюте и под замком амбарным,
Не посланные письма о них не повествуют,
И я бы не призналась, но ты не существуешь.

Каменный Питер играет на дудочке в парке,
В каменном ветре мелодия каменных фей,
Монументально застыл, позабыв о подарке,
В шаге от выхода вновь одинокий Орфей.
Имя незримо идущей за ним «Эвридики»
Льется, полощется флагом, шумит над зонтом,
Женщина снова оставлена, значит, безлика,
Маргарет, Джейн… Да любая - кто будет потом.

Ружье, висящее на стене,
Так длинно, с тенью длинней вдвойне,
Так манит взвести, обнажая, курок,
Так, будто секунда – и вот, звонок,
Так нависает, так тяжело,
Как приготовленный выстрел в лоб,
Как притяжение к полу тел,
Как гильотина на высоте,
Как высказать страх, как оставить жену.
Давай же, выстреливай, ну же, ну…

Твинкл, да, друг от друга. Они как кошки-дежавю, свидетельствующие о сбое в матрице суть - одно и то же, только разница во времени

Стоишь по горло в тех словах,
Которым не находишь ниши,
Остановив девятый вал,
Десятый балл, и шумно дышишь,
Запахиваясь на бегу,
Распахнутый и уязвимый.
Глубокий загрудинный гул
Сопровождал тебя до «мимо».
Переживаний простота
Была показана на пальцах,
И мир, похожий на пятак,
Опасно на ребре вращался.
Но в миг вращения, в руке
Сминая фантик и подкладку,
Стоишь и веришь без остатка,
Что мир замкнулся в пятаке.