я заправил космосом шприц
стал развалиной средь развалин
меннингер, бывало, говорил -
инстинкт смерти преобладает.

я убью тебя нежно милая
грязным пальцем глаза выколов
всю любовь заменила текила мне
и прекрасная гниль болот.

я сожму руками челюсти
чтобы хруст и меня пугал тоже
в этом милом порыве тщетности
я не враг, а скорее прохожий.

ты прости меня, ненаглядная,
нос и уши. злой рок навис
ты такая сегодня нарядная,
как запущенный сифилис.

из этой клетки не уйти, подвал чист
есть садист
ты уж садись,
да в общем то ты можешь не сесть,
на ягодицах и прекрасной пизде
твоей не сошёлся свет,
а я смерд, попробовал прикоснуться
к вечности,
приступ пульса, аритмичного
бред почти,
предприимчиво срезаю кожу с тебя
с треском
вокруг лишь кровь и мясные обрезки,
не икона, не фрески здесь,
а трупная вакханалия,
да в уме ли я?
охуел ли я?
подражариум.
всё история
всё мистерия,
всё.
истерика.
кончена

по тебе не запоёт колокол
ведь тебя не заколол
и не спрятал под пол,
так, подумал робко,
забил,
да и ты живи,
если сможешь.
а ты сможешь,
всё придёт к тебе позже.
гораздо позже того мимолётного мига
когда я окончательно кончусь,
подвинься, подруга,
тебе ведь не видно.

Смотри - для тебя надеваю атласное платье,
Компьютерный стол сервирован - кофейник и сливки,
Украдкою в сахар тебе насыпаю проклятья,
И тут же для вкуса туда добавляю улыбки.
И как же рукам не дрожать - пей свой утренний кофе,
Я знаю, ты любишь фиалки, теперь это важно.
Атласное платье. Тайком репетирую вздохи,
И жду, и готовлюсь, мне весело - видишь? - и страшно.
Ногою под кресло - забытый зеркальный осколок,
Ты любишь печеньки, я их разложила на блюдце,
Бери по одной. Я попробую вновь улыбнуться,
Чтоб ты не почувствовал медного вкуса обола.