История о том, как долготерпение вознаграждено бывает.

Одна дева была мёртвой. Но тем не менее - благонравной. Как все благонравные девы она умалчивала о том, что мечтает о большом и светлом браке с достойным банкиром, или хотя бы о маленьком и ярком мезальянсе с заезжим гусаром. Но поскольку дева, как уже говорилось, была мертва, то и шансы она имела невеликие.

Однажды в майскую полночь, один богохульник и осквернитель могил, посетил кладбище, дабы осквернить могилу-другую.

И по счастию попал как раз на могилу Мёртвой Девы. Дева уловила чарующий запах шеи богохульника, не охраняемой крестным знаменем, да и выкопалась из земли. На брак она не рассчитывала, а вот адюльтер определила задолго до того, как богохульник при виде Мёртвой Девы упал в обморок.
Дева деликатно схватила его за ногу и, опустив глазницы долу, нежно прохрипела:
- Какой чудесный вечер, не так ли? То соловей фальшиво так запел иль дятел?

Но богохульник не отвечал, поелику в бессознании ответить затруднительно. Дева решила не обращать внимания на его грубость, ибо она не могла допустить, чтобы минута, которой она ждала так долго и к которой она подготовила несколько искромётных реплик, пропала втуне. Мёртвая Дева игриво продолжила:
- Меня нелегко обресть, затруднительно утратить и положительно невозможно забыть, вы не находите?

Богохульник со всей определённостию находил, но ответить по прежнему не мог. Дева ненадолго задумалась, но даже вторая вопиющая бестактность не заставила отказаться её от грядущего адюльтера.
- Вы - мой личный сорт герани, - произнесла она вкрадчиво и томно и утащила богохульника к себе в могилу. В этот раз его молчание было весьма кстати.

Мораль такова: вежливость, терпение и выдумка пробивают стены недопонимания и ведут к исполнению наших чаяний.

*побивает зонтиком за слова непристойные*

*атакует зонтиком неправедность и занудливость*

Одна дева любила грязно браниться и сквернословить. Но поскольку девой она была благонравной, то принуждена была дабы не терять своего облика сквернословить и грязнобранить только в тайных местах. То она пряталась в колодец и там три дни хаяла луну и звёзды так, что в колодце высохла вода и разбежались все пауки. То она запрятывалась в подвал и там скисало вино и молоко от брани страшной, а вода сама собой обращалась в вино, чтобы тоже скиснуть.

И вот в один ненастный день дева решила спрятаться в старый стенной шкаф, чтобы набраниться там всласть на неделю вперёд.
А тем временем её старая тётка, что жила с ней и её двенадцатью сестрами, пятью братьями и восемью внучатыми племянниками в том же особняке, решила, что пора б подумать о будущем и составить завещание. А надо сказать, что все братья и сёстры и внучатые племянники девы очень хотели, чтобы тётка отказала им побольше в завещании, а потому старались каждый день заходить в её комнату, чтобы она видя их рвение, старание и просто вспоминая о них, включила их в завещание. Все, кроме девы, поскольку она страшно опасалась, навещая тётку, начать невольно сквенословить и грязнобранить.

Итак, дева бранилась в голос, как следует заперевшись в шкафу, а шкаф тот стоял аккурат в арке комнаты тётки, так что стены там не было, а была только задняя стенка шкафа.

И вот лежит тётка по своему обыкновению на постели, вся в подушках и всяческих перинах, и навещает её шестая и одиннадцатая сестра девы. И тут тётка вроде как слышит голос, говорящий "Ах они лядвии, полные зловонного дерьма, обмоченные клобуки вшивых монашков-рукоблудов, ах они оранжевые афедроны запаршивевшего орангутана, пожирающего говни..." и прочее в том же духе. Сёстры тут сделали постные лица, потому как решили показать себя вежливыми и тонкими и вести себя так, будто брани никакой и не слышат.  Тётка присмотрелась - вроде как она одна сии речи слышит. Так подумала она, что это дух её умершего мужа так намекает ей, что данных сестёр нужно исключить из завещания. Одним словом, за те три дня, что дева сидела себе мирно в шкафу, очищая душу и сердце от отягчающих её руганий, у тётки не осталось никого, кого можно было включить в завещание, за исключением девы-сквернословки.

Её она и включила, поскольку когда дева по ошибке зашла к ней в комнату полить бегонию, голос безмолвствовал.

Мораль: Где собака лает, там соломку и подстелят.

Twinkle *гневно гневится* История сия из поколения в поколение на кухне передаётся из уст в уши.

История о Болезной Деве
Одна благонравная дева занеможила. Три дня и две ночи она лежала в постели и охала, пока три её подруги дрались за то, кого вести деве на помощь. Одна учёная дева настаивала на том, что нужен врач с прогрессивными пиявками, другая, благостная, уверяла, что поможет старая бабка-знахарка, а третья, набожная, ответствовала что тут всесилен только Бог Един и вести нужно сразу епископа. Болезная дева простонала, чтобы все трое привели своих протеже и кто ей поможет, того ждёт большая награда, а кто ей не поможет, того с позором прогонят обратно. И вот благонравные девы подобрали юбки и пустились в город. Учёная дева вернулась с врачом при банке отборных пиявок, благостная - с древней бабкой-знахаркой, набожная - с епископом.

По дороге они все ещё несколько раз передрались, но в целом всё было благополучно. Врач наставил деве пиявок за уши, епископ прочитал молебен, бабка-знахарка порезала петухов на закате. Но деве лучше не становилось. А ночью случайно прокрался к ней дворовый пёс, дева возьми да и согреши с ним в бреду. А на утро враз поднялась на ноги.

Утром все возопили - чудо! Да и передрались снова, дабы выяснить, кто чудо исцеления сотворил. А выздоровевшая дева спустила на них дворового пса, который гнал их до самой Франции, пока дева заливисто хохотала им вслед.

Мораль: собака на сене другим не даёт