Автор: AscarD200
Рейтинг: R
Пейринг: Нет.
Число слов – 5600
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:  Кодзуки, Чидори, Куродзи.
Жанр: Ориджнл.
Размер: мини.
Дисклеймер: Йа сам.
Размещение: вместе с шапкой.
Критика: для неё и писалось.
От афтора: любые параллели с реальным миром случайны, афторъ не знает физику.

Пять шестьсот.
У неназванной планеты
Я на сверхмалой высоте
Подрезая хвост кометы
Дарю своё оружие тебе

Потратить два часа на макияж, ещё столько же на дорогу, где больше часа простоять в пробке, вбежать в ресторан за пять минут до начала встречи, и всё это только для того, чтобы сидеть за столиком битых тридцать минут и ждать своего парня-растеряху!
Кодзуки утешала себя мыслью, что она ни в чём не виновата и сделала всё, что могла.
Впрочем, нет, не всё.
Парня она себе выбрала плохого.
Достав телефон, Кодзуку позвонила этому идиоту и сообщила, что в его услугах больше не нуждаются.
А ведь этот кретин даже не сделал попытки извиниться!
Кодзуки сбросила разговор и уже потянулась за сумочкой, как вдруг заметила идущего к ней мужчину:
Этот гигант был никак не ниже 190см и весил больше центнера. По девчачьи длинные черные волосы бесхозно свисали до плеч, а щетина на всё лицо лишь придавала мужественности этому тридцатилетнему парню. Строгий черный костюм подчёркивал атлетичное тело.
Он почти дошёл до неё, и сел за соседний столик, углубившись в чтение меню.
Кодзуки нервно сглотнула, но в этот самый момент к ней, уже в третий раз за вечер, подошла официантка.
– Так вы определились, что будете брать? Возьмите хоть что-то, а то меня оштрафуют!
И миловидная девочка молитвенно сложила руки перед собой.
Кодзуки пристально окинула взглядом официантку:
Блондинка примерно 24 лет, 170см или чуть выше, грудь четвёртого размера едва не выпадает из блузы… достойный соперник.
– Чашку кофе. Больше ничего.
И протянула ей мятую купюру в десять рин.
Кофе стоило четверть одного рин.
Пусть подавится.
Нахальная официантка, улыбнувшись, порхнула бабочкой к соседнему столику и приготовилась записывать заказ гиганта.
У Кодзуки от такой дерзости распрямились бигуди.
Впрочем, дальнейшее осыпало солью свежую рану на её сердце.
Гигант отвлёкся от картонного справочника и сказал официантке:
– В этом меню не хватает одного блюда.
– Какого же?
– Вас.
Плечи официантки смущённо вздрогнули.
– Простите, что вы имеете в виду?
– Ваши глаза горят, как маршевые двигатели крейсера ближнего боя типа Галил. Ваши бёдра как сопла…
– Хватит-хватит, я поняла. Я не вещь, чтобы меня покупать.
– А я и не торговец. Но всё в этом мире имеет свою цену…
– Кто же вы?
Гигант улыбнулся.
– Меня зовут Куродзи Аромаси. Я офицер Свободного Легиона.
– Вы… наёмник? Нашей планете что-то угрожает?
– Ваша планета прекрасна и беззащитна, это чудо, что она до сих пор не завоёвана ни одной крупной системой. Ваш премьер-министр творит чудеса дипломатии. А я здесь в отпуске. Остановился в гостинице Магнолия, номер триста семнадцать. Я ни на что не намекаю. Хочу свинину под соей и вино Шенон.
Официантка записала заказ и убежала на кухню.
И тут в дверях ресторана появился бывший парень Кодзуки.
Взбешенная брюнетка подхватила свою сумочку и побежала выяснять отношения, представляя на месте этого идиота ту официантку.
-------------
Кодзуки внимательно рассматривала своё узкое лицо в зеркале, вспоминая вчерашний вечер: она таки порвала ручку сумочки, когда ударила ей об голову своего бывшего. Конечно, он сам виноват, раз не стал уклоняться: знал же, что она офицер и ударчик у неё поставлен. Подумаешь, слабое сотрясение мозга, саму Кодзуки и сильнее били.
Зеркало упрямо показывало виноватые глаза, и Кодзуки никак не могла понять, из-за чего у неё такой взгляд.
На плечо девушки легла чья-то рука.
– Ты долго будешь на себя пялиться?
Кодзуки обернулась.
Перед ней стояла Сицирия Март, второй офицер эскадрильи и её ближайшая подруга. Ну, как сказать, подруга… скорее, вечный конкурент, заклятый друг.
– Марти, как дела? Почему у тебя такой серьёзный вид?
– Дядя звонил.
Кодзуки сняла с лица вымученную улыбку: упоминание дяди, премьер-министра Сицирия Августа, не предвещало ничего хорошего.
– И что он хотел?
– Спрашивал, нет ли у меня желания свалить с планеты куда-нибудь.
– На выходные?
– Смешно. Звёздный Альянс Лебедя объявил аннексию нашей планеты. Срок ультиматума – 48 часов. Сразу после этого к нам отправится военный крейсер, который в случае отказа подчиниться, проведёт бомбардировку планеты.
Вот тут улыбка, даже вымученная, была бы очень кстати, но Кодзуки смогла только слабо охнуть. Март продолжала.
– Дядя сказал, что названная сумма находится в связанном состоянии, так что уплатить дань мы сможем, только передав часть платы техникой.
– А… Свободный Легион?
– Дядя ведёт переговоры, но они тоже много требуют.
– Но мы… ведь сможем уплатить?
– Легиону – точно нет. Мы и так должны им за защиту большую сумму. Раза в два больше, чем требует Альянс.
– Так значит, остаётся только Альянс?
– Дядя боится, что Лебедь возьмёт бабки и помашет нам крылом.
Кодзуки подошла к окну и опёрлась о балкон.
– Мы же делаем самое высокоточное измерительное оборудование в галактике, неужели у нас не хватит денег заплатить?!
– Июль! Прекрати ныть, ты же командир эскадрильи! Думай лучше, что делать. И вообще, дядя сказал, что дефицит бюджета вызван тем, что последние два года дочки главных чиновников государства балуются, играя в пилотов.
Кодзуки резко обернулась.
– Шесть атмосферных истребителей, аэродром, топливо, ракеты, разве это дорого стоит? Марти, тебе же самой нравится летать!
– Нравится, но дядя намекнул, что частью оплаты могут оказаться наши Спитфаэры. И знаешь что, если мы не можем на наших крошках защитить наше небо, их лучше отдать.
– Не говори так!
– Тогда придумай, как шесть атмосферных истребителей с потолком в 12км смогут одолеть межпланетный крейсер типа Галил.
Дверь распахнулась, и в комнату совещаний вошли четыре оставшихся пилота эскадрильи: все они были девочками из хороших семей и мечтали в будущем занять высокие посты в правительстве.
Но в правительство брали только тех, кто отслужил в армии или полиции.
Своей армии не было, а в полицию они не захотели.
И упросили пап и мам создать для них авиаэскадрилью.
А потом им понравилось.
Да и до конца обязательного трёхлетнего контракта оставалось ещё два года одиннадцать месяцев.
Это было пять лет назад.
Кодзуки оглядела девочек.
– Значит так, никаких полётов, машины протестировать от и до. Полная проверка всех систем займёт тридцать часов. Сегодня пятница. На выходные поезжайте в город, натрахайтесь всласть и чтобы в понедельник в восемь утра все были на базе трезвые, как я три дня назад. В смысле, вообще! Вопросы?
Руку подняла малышка Чидори Апрель. Невысокая, 164см на 46кг, она была единственной, кто брала с собой в самолёт дополнительную сидушку.
– Апрель, что тебе?
– А если я ещё девственница?
– Это значит, что самое время что-то потерять.
– Что?
Кодзуки хлопнула ладонью по лицу. Боже, храни этот мир…
– Всем разойтись!
Всю дорогу от базы до города Кодзуки грызла себя одной-единственной мыслью: а ведь Апрель самая адекватная из младшей четвёрки, что можно доверить трём оставшимся дурам?
В городе управлять машиной было малость труднее, и от мысли пришлось отвлечься. Впрочем, в голову быстро пришла новая.
Кодзуки вырулила на улицу Грёз и припарковалась у гостиницы Магнолия.
Девушка поднялась на лифте на третий этаж и позвонила в дверь триста семнадцатого номера.
Дверь открыл Куродзи Аромаси.
– Чем могу быть полезен?
– Можно войти?
Широкоплечий гигант отодвинулся, давая дорогу, и выглядевшая на его фоне миниатюрной Кодзуки вошла в номер.
– Итак?
– Я слышала, вы офицер Свободного Легиона?
– А по мне разве не видно?
Девушка окинула его взглядом: Аромаси был одет в штаны, мускулистый торс и плечи покрывали многие шрамы, иные почти не заметны, а иные были плохо обработаны и выделялись, словно ордена.
– По вам видно, что вы много болели в детстве.
Куродзи улыбнулся.
– Смешная шутка. Да, я офицер. На вашей планете много офицеров Легиона в больничном отпуске. Вы нам должны много денег, и предоставляете бесплатное лечение в любой больнице. Медицина у вас на уровне.
– На уровне?! Вы что-то путаете! Высокоточные измерительные приборы и медицинские услуги вот две главные статьи нашего экспорта!
– Вы так говорите, как будто это ваша личная заслуга.
– Я внучка министра здравоохранения, Кодзуки Июль!
– Приятно познакомиться, мисс Кодзуки. Я Куродзи Аромаси. Так чем могу быть полезен?
Кодзуки опустила глаза в пол. Вот так, с порога заявлять такие вещи…
– Ну… мне нужна ваша помощь. Я… как бы это сказать… я собираюсь воевать.
– Вы хотите вступить в Легион?
Девушка, протестуя, подняла руки и вскрикнула.
– Нет! Вы меня не так поняли! Я просто… я хочу защитить свою планету.
– От чего?
– Лебедь требует дань.
Куродзи подошёл к шкафу, вытащил графин с вином и два стакана.
– Это понятно, чем я могу помочь?
– Ну… вы же офицер?
– Да, но не волшебник. Я тут в отпуске, из оружия взял только меч. Вы же не думаете, что я в одиночку врублюсь на мостик вражеского флагмана?
Кодзуки покраснела от стыда.
– Простите…
Аромаси усмехнулся.
– Не, ну а что? Атака в стиле «Я не хочу жить» часто приводила к победе. Другое дело, что победа бывает бессмысленна. Уплатите дань, и всё.
– У нас нет денег.
– Это ваш дедушка сказал?
Кодзуки, соврав, кивнула.
Аромаси налил один стакан.
– Так, что вы хотите от меня?
– Я… ну, я даже не знаю. Может, у вас есть связи в Легионе? Вы могли бы… Ну… То есть, конечно, наша планета и так должна Легиону кучу денег, но…
– А что есть у вашей планеты?
– Мы 40 лет назад расформировали армию, оставив только полицию. Это позволило направить средства на торговлю. Мы жили в мире и процветании… и Легион нас защищал…
– А вы ему не платили. – Закончил он за неё.
– Да.
Аромаси наполнил второй стакан.
– Ясно. Значит, у вас совсем нет вооружений?
– Всё продали. То есть, у нас есть шесть атмосферных истребителей…
– И вы на них собираетесь воевать с орбитальным крейсером?
Он протянул ей стакан.
– Я знаю, это не возможно… – Она взяла, на секунду коснувшись своими пальцами его. Тело словно электрическим током взбодрило.
– Это возможно. Крайне рискованно, но возможно. Только бессмысленно. Утрясите вопрос с деньгами. Вы богатая планета.
– Пожалуйста, мистер Куродзи, скажите, как это можно сделать?
– Как? Ну, вариант есть. Ракеты Хенкок.
– Это же ракеты класса «Воздух – Поверхность»!
– Именно. Берёте ваш Спитфаэр, под левое крыло ставите дополнительный топливный бак, под правое – Хенкок. В ракете меняете электронику, чтобы стреляла по орбитальной цели, ставите четыре дополнительных ракетных ускорителя. Два чтобы взлететь, их отбросите сразу после взлёта, ещё два включите, когда выйдете на ваши 12км. Поднимитесь, как можно выше, и открывайте огонь.
Кодзуки воскликнула:
– Но ракеты не пробьют броню Галила!
Аромаси улыбнулся.
– Конечно. Поэтому надо сделать так: одна ракета прошьёт панцирь, вторая влетит в отверстие и взорвётся внутри корабля. Это ваш единственный шанс.
Кодзуки кивнула.
– Да. Шанс один на миллион, но я попробую.
– Вопрос. Допустим, вы вытянули ваш счастливый билетик, вам удалось перепрошить электронику ракеты, подняться на минимальную высоту, Галил не приблизится к планете ближе, чем на 100км, вы попадёте… а дальше? Лебедь пришлёт эскадру. Не один и не два, а несколько кораблей.
– Мы успеем подготовиться!
– Как же?
– Мы… что-нибудь придумаем.
– Мисс Кодзуки, вы не смогли придумать простенький план использования имеющихся сил. Я, офицер с большим тактическим опытом, не вижу, как вам сражаться дальше. Лучше заплатите.
Кодзуки топнула ножкой. – Я буду сражаться!
– И обречёте на смерть вашу планету. Ваших близких и родных.
– Я буду сражаться. – Уже тише повторила она, отводя взгляд и чувствуя, как по щекам бегут слёзы. – Правительство балансирует между Легионом и Альянсом. Если один из них отступит, получив деньги, второй просто ограбит планету. Тогда будет много жертв. Моих родных и близких. – Кодзуки всхлипнула.
– Ну, тогда за вашу победу! – Он поднял стакан, и она, вымучено улыбнувшись, потянулась на встречу, трахнув своим стаканом об его.
Номер заполнил звон хрусталя.
Кодзуки выпила вино и посмотрела на Аромаси.
Офицер Свободного Легиона поднял свой стакан над её головой и опрокинул, вылив вино на неё.
– На удачу. Вам она ой как понадобится.
Девушка выбежала из номера и, дойдя кое-как до своей машины, разрыдалась в голос. Впрочем, тонированные стёкла скрыли этот позор от прохожих.
Утром, приведя себя в порядок и слегка накрасившись, Кодзуки позвонила Чидори.
Апрель была трезва и, сидя к монитору в пол-оборота, зубрила учебник по системотехнике.
Кодзуки постучала карандашом по столу.
– Я же приказала надраться.
Чидори ответила, не отрывая взгляда от учебника.
– Нет, я точно помню, ты приказала заняться сексом. – Голос Апрель сорвался в последнюю секунду, и девушка залилась румянцем, стукнув ладошкой по своим губам.
– Так, и почему же ты не занялась?
– Ну… ты не сказала, с кем.
– Ладно, проехали. Мне нужны твои мозги.
– Опять? Семестр закончился две недели назад!
– Если закончился, тогда что ты читаешь учебник?
– Может, мне нравится!
– Знаю, что нравится. Короче, дело действительно важное. Я, пока, не могу тебе сказать всего, но вот что тебе надо сделать. Ракета Хенкок. Нужно, чтобы её можно было использовать в орбитальном сражении.
Апрель отложила бумажное издание в сторонку, и развернулась к монитору лицом.
– Прости, подружка, ты пьяна?
– Я совершенно серьёзно. Это действительно важно.
Её собеседница, закрыв глаза, тяжело вздохнула.
– Да понимаю я. Всё я понимаю. Вопрос первый: как ты намеренна затащить Хенкок на орбиту?
– На наших Спитфаэрах.
Губы Чидори задрожали, и она пустилась в объяснения.
– Значит, так. Спитфаэр весит шестнадцать тысяч килограмм. Хенкок весит две тысячи четыреста килограмм. Допустим, мы уберём оба стабилизаторных оперения, это даст экономию в двести килограмм. Чисто технически, можно подвесить один-единственный Хенкок к истребителю… но чтобы разогнаться до 7км/с нужна начальная скорость самого Спитфаэра хотя бы 3км/с. А он на форсированном режиме даёт только 2,5км/с.
– Всё просто: ракетные ускорители. Два для взлёта с аэродрома и два для ускорения на высоте 12км.
Глаза Апрель забегали.
– Хм… может сработать… Допустим, одну ракеты подняли на орбиту, но что дальше?
– Надо попасть ей в крейсер типа Галил.
Глаза Чидори расширились.
– Мы… воюем с Легионом?
– Нет. Но, возможно, и там эта тактика сгодится. Надо попасть в Галил. Шесть раз.
– Шесть?! Но Хенкок не пробьёт броню Галил! И это самая мощная ракета, какая у нас только есть! Ну, можно заказать что-то более мощное… но мы не поднимем ничего тяжелее 2000 килограмм! Или нужен орбитальный перехватчик… с пилотом… а его может дать только Легион… или Лебедь… Кодзуки, с кем мы воюем?! – Из глаз Апрель брызнули слёзы. На заднем плане монитора появилась женщина почтенных лет.
– Апрель, деточка, что случилось?
– Ничего, мам, мы новую игрушку обсуждаем. Поздоровайся с Кодзуки-себе.
Кодзуки польщёно улыбнулась, услышав, что её назвали старшей сестрой, и приветственно помахала ладонью.
Миссис Чидори поздоровалась и закрыла дверь.
Апрель принялась улыбаться.
– Ты не обращай внимания на мою мамку, она по каждому чиху волнуется.
– Ты её любишь? Хочешь, чтобы она жила? Она, твой брат, и все остальные? Тогда подумай, как отбить атаку Галил. Я предлагаю тактику, ты проработай технику. Нужно затащить Хенкок на орбиту. Хотя бы две штуки. Одной пробить дыру в обшивке крейсера, вторую загнать в отверстие и взорвать уже там.
– Попасть с двух самолётов в одно и то же место? Спятила? Это невозможно!
– Ты любишь свою маму?
Впервые на памяти Кодзуки Апрель принялась колошматить кулаком по столу. Да так, что клавиатура стала подпрыгивать.
– Дерьмо! Вот дерьмо! Да что же это! Да как…
Приоткрыв дверь, в комнату заглянул мальчик семи лет от роду.
Апрель подбежала к нему, поцеловала в голову и вытолкала в коридор, закрыв дверь на задвижку, и вернулась за компьютер.
– Так, ладно. Значит, два раза в одно место… в Галил… да он же нас собьёт! Или… короче, надо две ракеты. В одно место. Системы опознавания и захвата цели, удержания на курсе… орбитальное маневрирование… измерение расстояний… сколько у меня времени?
– Времени у тебя нет, и ты должна соблюдать полную секретность. Работай, сколько сможешь. Верю в тебя.
Кодзуки оборвала разговор и пошла на балкон: подышать свежим воздухом.
Впрочем, до балкона она не дошла, раздался звуковой сигнал вызова.
Вернувшись к монитору, Кодзуки щёлкнула «принять звонок».
На экране показалось усталое лицо премьер-министра Сицирия Августа.
Это был полный человек шестидесяти трёх лет, седые коротко стриженые волосы и глубокие морщины на квадратном лице придавали ему облик сенатора древней республики.
– Мисс Кодзуки?
Июль с достоинством склонила голову.
– Господин премьер-министр.
– Просто Август, это не официальный вызов. Вот что, Июль. Моя племянница ввела тебя в курс дела?
– Да.
– И ты понимаешь, что если мы не отобьёмся, разорения нам не миновать.
Кодзуки чуть слышно вымолвила: – Да.
– Вот и хорошо. Я понимаю, что требую от тебя невозможного…
– Как это получилось?
– Что?
– Как получилось, что мы целых 17 лет не платили Свободному Легиону?
– Ну, мы платили, но не полностью. В основном, товарами и услугами. У нас был мир со всеми системами. Но все эти 17 лет Альянс Лебедя рос, прибирая к рукам свободные планеты, вроде нашей. Сперва это был добровольный антипиратский альянс, но последние несколько лет угроза пиратства исчезла, и Альянсу ничего не осталось делать, как самому стать пиратом. Их экономика рассчитана на экспансию.
– Понятно. Все просто очень жадные.
– Ну, мы тоже не без греха. – Премьер состроил виноватое выражение лица.
– Ясно. Я… разрабатываю операцию. Мне нужна информация. В первую очередь, какими силами располагает Лебедь и что он может бросить против нас в первую очередь.
– Снабжение…
– А вы можете приобрести где-нибудь крейсер?
– Нет. Военную технику нам никто не продаст, мы же нейтральная планета. Так что остаются только твои птички.
– А их как купили?
– Ну, они ведь не могут действовать на орбите. Я мог бы достать к ним ещё ракет, но я понятия не имею, что именно надо.
– Сэр, вы работаете не свою работу. Или вы можете достать хоть что-нибудь орбитальное, или забудьте об этом. Всё прочее я решу на уровне Минторга. Просто узнайте, что против нас бросят.
Август потёр свой прямой подбородок.
– Знаешь, я согласен с тобой, но я слишком волнуюсь. У нас есть несколько транспортных челноков, с чьей помощью мы поднимаем на орбиту…
– Они вооружены?
– Нет, но какую-нибудь простенькую ракетную установку можно поставить.
– Нет. Мы положим все челноки,  а толку нуль. Сэр, вы можете хоть примерно сказать, когда прибудет враг?
– 48 часов почти прошли, время на гипербросок… сегодня суббота… словом, не раньше четверга.
– А если они сначала бросили в гипер крейсер, а потом известили нас об ультиматуме?
– Тогда, думаю, вечер вторника или утро среды по времени столицы.
– Ясно. Вы думаете, это будет Галил?
– Я не думаю, я знаю. Они точно сказали, что в противном случае к нам выступит крейсер типа Галил под названием Голиаф.
– Смешная шутка. Я тогда назову свою пташку Давидом.
– Назови хоть Богом, только порази цель.
– Это уже святотатство. Держите меня в курсе.
Кодзуки шмыгнула носом и отключилась. Это было непочтительно, но в данной ситуации она имела право покапризничать.
Забыв о балконе, девушка стала связываться со своими друзьями в Министерстве Торговли.
Первым делом надо было узнать о боезапасе.
Курирующий вопросы снабжения военного аэродрома заместитель начальника таможенной службы коренастый тридцатилетний Корнелий Февраль отозвался почти сразу, хоть и торчал в свой законный выходной на службе.
– Июль? Уже слышала?
– О чём?
– Ну, раз ты мне звонишь, значит, слышала. Что ты хочешь?
– Хенкок.
– У… серьёзно… – Край монитора исчез под окном, чиновник копался в базе данных. – Вот, нашёл. Есть пять штук. Тебя устроит?
– Только пять? Впрочем, второго захода нам всё равно никто не даст. Ещё нужны подвесные топливные баки, шесть штук, ракетные ускорители…
– Под крыло или под хвост?
– И тех и тех шесть пар.
– Того 24 ракетных ускорителя, записал. В понедельник в полдень всё будет у вас. Прости, выходные, а устраивать панику не стоит. – Он виновато отвернулся.
– Я понимаю. Мы всё равно будем ещё прорабатывать тактику.
– Уж постарайтесь.
– Конечно.
– И… простите, что мы, здоровые мужики, за вашими спинами прячемся.
– Я вполне адекватна текущей обстановке. Конец связи.
Февраль отключился первым.
Кодзуки уронила лицо в ладони и разрыдалась. До понедельника она была совершенно беспомощна.
Из шести пилотов только трое пребывали в сладком неведении, и только одна делала хоть что-то полезное. Если мама не позвала её завтракать.
----------------
Эти выходные прошли ужасно: Кодзуки то и дело созванивалась с людьми из министерства, уговаривала, убеждала, заверяла, успокаивала, хотя успокаивать надо было её. Всё свободное время она была на подхвате у Чидори, ища в Информационной Сети нужную информацию или помогая проработать режимы стрельбы.
Исходя из мощности ракетных ускорителей истребитель, поднявшись на высоту 12км за следующие 2 минуты разгонялся до минимально необходимых 4,2км/с и, выстрелив Хенкоком на высоте 26км, уходил в свободное падение.
И падал он на летящий следом истребитель, ведь стрелять надо было из строго рассчитанной точки.
То есть, можно было отрулить в сторону, но автоматика, не рассчитанная на такие перегрузки, уже выходила из строя, а человек, который тоже к таким перегрузкам не готовился, мог уйти следом.
Мог.
Но не имел права.
Подъём, стрельба, уход.
И всё это на дистанции между машинами 10, максимум 15метров.
Иначе плотность огня будет не достаточно высока, и их ракеты собьёт Галил.
Апрель предложила хорошую идею: если на один Спитфаэр ракеты типа Хенкок не хватает, то будет неплохо подвесить на него две восемьсот семидесяти килограммовые ракеты типа Слепень. Урона они не нанесут, но могут отвлечь противоракетную оборону крейсера на себя.
Как показали расчёты, Слепнями придётся грузить минимум два самолёта: хотя бы один Хенкок должен быть потрачен на учебные стрельбы для корректировки прицела и прочих систем.
Кодзуки прокусила губу до крови, но кивнула, соглашаясь.
Выражение лица Чидори в этот момент лучше было не видеть.
В понедельник малышка Апрель притащила на аэродром дедушкин штангенциркуль эпического размаха два с половиной метра и лично замерила диаметр каждого Хенкока. Вышло строго 100,001сантиметра. Плюс-минус 50микрон.
Головной обтекатель ракеты класса «Воздух-Поверхность» не был рассчитан на прохождение плотных слоёв атмосферы на космических скоростях, и чтобы он не расплавился, его обработали термостойкой краской в два слоя, молясь, что это поможет.
Им оставалось только молиться, ведь ничего более подходящего под рукой не было.
Теперь надо было прислюнявить это к истребителю каким-нибудь манером. Хоть как-нибудь. Пусть на честное слово, но приколотить.
Со снятым оперением ракета диаметром один метр пролезала под крыло истребителя и висела над асфальтом на высоте десяти сантиметров.
Вообще, сам Спитфаэр был крайне низким, высота в холке, иными словами от асфальта до кончика хвостового оперения – всего два метра. От асфальта до верхушки фонаря кабины пилота – каких-то 190см. Зализанные с гелем контуры истребителя в сочетании с дельтавидным крылом давали ему среднюю скорость в 1,5км/с. И теперь под эти крохотные крылышки предлагалось засунуть большой баллон ракеты, которую малышка и не поднимет без ракетных ускорителей.
Словом, об аэродинамике можно было забыть.
Вечером самолёт Сицирии, полыхая в три сопла, оторвался от аэродрома.
Март неслась вперёд, а на земле Апрель и другие девочки отмечали курс, вносили необходимые поправки и даже пытались делать ставки на исход учений.
Один из челноков гражданского транспорта был на орбите и использовался как живая мишень, управляемая дистанционно с летящего рядом челнока.
Тут-то слон и вышел из посудной лавки: топлива на Хенкоке хватало только на подъём до 140км, в то время как Галил совершенно спокойно мог бомбить с дистанции 1400км.
Но по условиям учений произошло чудо, и крейсер опустился на орбиту, удобную для его уничтожения.
В реальном бою такого не могло быть, но для отработки систем челнок пустили на 140км. Зачем эти системы в условиях отсутствия противника в заданном диапазоне, не мог ответить никто. Девочки играли уже на морально-волевых.
Не делать вообще ничего было ещё хуже.
Хенкок отделился от матки и ушёл на небеса.
64 секунды спустя пришёл ответ: учебная цель поражена.
Это был совсем маленький срок. Ликование в штабе длилось ещё меньше. Сперва телеметрия Спитфаэра Март показала, что девушка без сознания кубарем приближается к земле. Это хоронило мечту о том, что летящий следом выпустит вторую ракету. В цель, которая просто не подойдёт на расстояние удара. Вскоре на связь вышел премьер-министр и, даже не спрашивая, как там его племянница, сказал то, что окончательно похоронило мечту о победе.
– Наши радары засекли гравитационное возмущение на околозвёздной орбите. Из гиперпрыжка вышел крейсер малого радиуса действия типа Галил. Его название, как подтверждается, Голиаф. Вместе с ним пришёл крейсер большого радиуса действия типа Сиренити. Его название устанавливается.
Кодзуки тихо ойкнула.
– Два? У нас два врага? Но мы же…
– Девочки, вы молодцы, вы сделали всё, что могли. Но нам ничего не остаётся, как найти средства для дани. И молиться, что Легион не придёт следом.
Август отключил звонок. Где-то там, придя в себя, его племянница отчаянно пыталась посадить самолёт, но это уже никого не волновало.
Они проиграли.
Сиренити даже не надо 1400км, она бьёт на все 14000км.
Кодзуки услышала, как ревёт, пытаясь вспороть себе живот дедушкиным штангенциркулем, Чидори. В какой-нибудь юмористической передаче это могло сойти за плоскую шутку, но в реальной жизни это было ни разу не смешной нервный срыв.
Понимая, что предаёт, бросает своих солдат, Кодзуки вышла на балкон комнаты для совещаний и достала телефон.
Было 22:12, но ей уже было не до правил приличия.
В гостинице Магнолия в номере 317 ответили почти сразу.
Офицер Свободного Легиона Куродзи Аромаси смотрел новости по Информационной Сети, впрочем, он тут же переключился на неё.
– Мисс Кодзуки, вы ещё что-то хотели?
– Простите, что снова вас беспокою…
– Если у девушки слёзы на лице, как я могу остаться глух? Говорите.
– Ситуация следующая: кроме крейсера Галил к нам приближается крейсер Сиренити. Мы с одним Галилом разобраться не можем, а тут…
Куродзи строго спросил:
– В чём проблема с Галилом?
– Наш потолок 140км.
– Ну и что? Попросите крейсер опуститься чуть ниже.
Кодзуки округлила глаза.
– Попросить? Это шутка такая? У меня тут офицер пытается зарезаться штангенциркулем с размахом два с половиной метра, я от смеха уже описалась два раза!
Она хотела ещё многое сказать, но офицер перебил её.
– Прекратите истерику. Хоть на время. Враг не ожидает от вас противоборства. Скажите, что это надо вам для идентификации или что-нибудь ещё. Придумайте причину. Галил может опуститься до 120км спокойно. Теперь про Сиренити. Если честно, это подарок Божий. Сделайте так: пусть ваш премьер-министр поднимется… нет, пусть скажет, что поднимется на челноке на Сиренити. Челнок пристыкуется и на борт прорвётся отряд полицейского спецназа с задачей захватить или уничтожить корабль. Но лучше захватить. Это жизненно необходимо. Имея в руках Сиренити с её дальнобойным орудием, вы сможете защищаться. Насколько я помню, Сиренити бьёт от двадцати до пятидесяти тысяч километров. Теперь главное. Когда захватите Сиренити, выступите по Инфосети и скажите, что вы уничтожили Сиренити и взяли на абордаж Галил. Это критично. Ещё что-то?
Кодзуки всхлипнула.
– Вы… я даже не знаю, что бы я без вас делала…
– Вы пока ещё ничего не сделали. Идите и работайте. Отберите инструмент у напуганной девушки.
Аромаси сбросил разговор.
Кодзуки вернулась в комнату и увидела то, чего не видела ещё ни разу в жизни: эти три идиотки курили, сидя на столе для совещаний. Попами на карте.
– А ну, быстро слезли и сожрали окурки! А ты чего ревёшь?! – Это уже Чидори. – Все приняли вертикальное положение и марш на аэродром, встречать Марти! Быстро, я сказала! Или я быстро сказала?!
Крик, как всегда, привёл офицеров в чувство.
Медленно, словно накачанные наркотиком, четыре девушки вышли на свежий воздух.
Оставив их прохлаждаться, Июль поспешила на ВВП.
Март уже сажал свой Спитфаэр.
Двадцать минут спустя Кодзуки помогала подруге вылезти из кресла.
У той до сих пор шла кровь носом, а пульс превышал сотню в минуту.
– Ты как? В порядке?
– Я… попала?
– Да. Ты попала. А я придумала, как нам выходить из пике.
– Как?
– Никак. Мы опустим Галил на 120км и сможем бить по сходящимся. Сперва пойдут два Спитфаэра со Слепнями, потом только Хенкоки.
– Как… опустишь?
– Это потом придумаем. Твой дядя за тебя волнуется. Просил, чтобы ты ему позвонила, как сможешь.
– Он… обо мне… вспомнил?
– Ну, конечно же! Отдышалась? Давай вылезать.
----------------------

В детстве Кодзуки мечтала стать феей, летать по небу от звезды к звезде и собирать пыльцу в мешочек.
Девочка выросла. Ей объяснили, что звёзды дают не пыльцу, а жесткое излучение, так что фее понадобится скафандр. И крылышки потвёрже.
Так что с пыльцой не выгорело.
Но мечта летать по небу осталось. Да и желание обладать крылышками потвёрже тоже никуда не ушло.
И настал день, когда её семье понадобились её крылышки.
Кодзуки забивала в программу исходные данные для расчёта траектории стрельбы по приближающимся к её дому вражеским крейсерам.
За соседним монитором сидела Чидори и, стараясь спокойно улыбаться, объясняла маме, что ровным счётом ничего плохого не происходит, а те два военных крейсера, принадлежащих Звёздному Альянсу Лебедя, о которых сказали в новостях, не представляют никакой угрозы.
Чидори старалась убедить в первую очередь саму себя.
Пока получалось паршиво, но лучше уж так, чем сидеть в уголке и рыдать, сжимая семейную реликвию.
Кодзуки не пыталась её отвлекать, хотя и испытывала острую необходимость в подсказках более сильного математика.
Проблема, с которой столкнулась Июль, была поставлена эмпирическим опытом Сицирии. Когда Спитфаэр Сицирии проходил отметку в 24км, истребитель попал под воздействие искусственного ионного слоя.
Искусственный ионный слой, его ещё называли Светоферма или Электростанция Небес, представлял собой кусок атмосферы двадцать тысяч километров в поперечнике. Его создавало излучение со спутника, висевшего на геостационарной орбите. Часть ионосферы меняло свои электрохимические свойства, что делало возможным отсечь её от остальной атмосферы.
Луч лазера, излученный с земли, атаковал под острым углом Светоферму, и отражался, возвращаясь на землю и утягивая за собой толстый столб электронов реактивного тока. Приёмник на земле улавливал эту энергию и напитывал ей электросеть планеты. Промышленность, бытовые потребители, вообще все пользовались этим электричеством.
В принципе, если враг уничтожит этот спутник, то промышленность останется без энергии.
В этом случае придётся расконсервировать газовые электростанции, мощности по газификации угля кислородом, который ещё надо произвести, опять выбрасывать СО2 в атмосферу… или запустить урановые реакторы, а это ещё хуже, так как в случае взрыва одного такого экологии будет нанесён грандиозный ущерб.
Можно, конечно, положиться на гидроэнергию, но рек на единственном континенте планеты маловато, а приемлемые станции можно строить всего на шести. И всё это – затраты. Ресурсы, которых и так не было. Светоферма представляла собой одну гигантскую солнечную батарею с КПД 10-12% и затратами на создание и работу, равными 1/300 от полученной энергии. Чудо инженерной мысли, разработанное инженерами Праматери-Земле ещё в конце 20 века в стране, которую позже назовут Энергетической Сверхдержавой.
Даже сейчас, шесть веков спустя, нет планетарного источника энергии более экологически чистого и дешевого, чем Светоферма.
Кодзуки стискивала зубы, проклиная себя за невозможность решить эту задачу без потерь.
Даже ночью остаточное электричество тряхнуло бортовые системы атмосферного самолёта. Если понадобится штурмовать эту преграду днём, когда светит солнце, а разница потенциалов тянет электроны в одно месте, атмосферный истребитель будет уничтожен этой энергией.
А ведь вся военная операция по захвату Сиренити и уничтожению Галила должна быть чётко рассчитана во времени и выполнена без отклонений от графика. Только так есть хоть какой-то шанс.
Эскадрилья должна взлететь в любой момент, ночью или днём без оглядки на искусственный ионный слой.
Значит, оставалось только совсем отключить возникшую преграду. Хотя бы на несколько минут.
Вот только нескольких минут было хронически мало: ионосфера должна успеть разрядиться до приемлемого уровня.
Сидори прошла преграду через три с половиной часа после отключения подачи энергии со спутника. Её сильно тряхнуло, но бортовые системы выдержали.
Значит, отключать надо примерно так же.
Вот только ещё надо было решить проблему питания планеты.
Кодзуки планировала стать министром энергетики к тридцати годам.
Если сейчас она не решит эту проблему, то о кресле придётся забыть.
Вторник неумолимо подходил к концу, а вражеские крейсеры уже вращались на орбите и Галил нацеливал свои орудия на жизненно важные искусственные спутники планеты: связь, метеорология, Светоферма.
Чидори попрощалась с мамой и повернулась к ней.
– Командир, есть работа для меня? Хоть какая-нибудь?
– Взгляни. Вчера Сицирия прошила Светоферму. Вот результаты.
– Ну… всё нормально…
– Ага, только Марти самая тренированная из нас. А ты в этом месте просто сдохнешь.
На лице Апрель макияж своевольно поменял цвет на синевато-белый.
– Я… умру?
Кодзуки отвесила ей пощёчину и принялась объяснять дальше.
– Надо решить, как нашим машинкам пройти там без проблем.
Чидори нервно кивнула.
– Да. Я попробую. Только… слушай, а зачем нам вообще тогда лететь самолётами?
– Ты о чём?
– Ну, помнишь катастрофу 2592 года?
– Это когда лучик, отраженный от Светофермы, упал чуть левее зеркала приёмника? Ну и? Постой, ты хочешь сказать… Ну да, всё правильно! На Первой Земле эта техника вообще была запрещена, потому что этот столб электронов имеет огромную разрушительную силу и может быть использован в военных целях. Та страна, которая создала Светоферму, была уничтожена через несколько месяцев после тестирования технологии, а саму технологию засекретили и забыли на два века. Постой, но военный крейсер на орбите, как отразить луч в него?
– Зачем отражать, мой отец погиб в челноке, когда луч был случайно подан с немножко большей начальной энергией и прошил Светоферму насквозь. На тот момент это сразу было засекречено, но сама возможность военного применения никем не оспаривалась. Просто шесть лет назад было не с кем воевать.
– Так у нас в руках сверхмощное оружие, а мы планируем сверхсложную атаку на детских самолётиках?
– Нужны эксперименты, расчёты, учебные стрельбы, а на орбите уже враг. Прости, я раньше должна была подумать об этом.
Кодзуки хлопнула себя по лицу. У них были все выходные и понедельник…
– Дура. Какая же я дура… так, ладно. Какие есть идеи?
– Можно перевести потребление на минимум и расконсервировать Вихрь.
Кодзуки была вынуждена хлопнуть себя по лицу второй ладонью. Эта мысль должна была прийти в голову ей, но не пришла.
Вихрем назывался супермаховик диаметром в один километр. Он запасал энергию на большой срок почти без потерь. Если выполнить все работы нужные работы за эту ночь, то уже в четверг в полдень Светоферму можно будет отключить.
Значит, осталось только узнать, сколько времени уйдёт на расконсервирование станции Вихрь.
На мониторе поверх окон программ вылезло окошко вызова.
Премьер-министр.
Кодзуки щёлкнула «Принять вызов».
– Июль, я ознакомился с твоим новым планом и провёл предварительные переговоры с посланником Лебедя. Они согласились снизиться до 120км в целях демонстрации всей планете своей мощи. Они даже согласились включить маневренные двигатели и зависнуть над одной точкой, строго над столицей. Я… я согласен выполнить твой план и отправить десант на Сиренити. Министр внутренних дел уже отгружает группу.
Апрель радостно захлопала в ладоши.
– Они зависнут в одной точке! Мы справимся!
Кодзуки отвесила ей подзатыльник.
– Ты про барьер забыла?
– А чего тут помнить, сейчас вторник, 22:17, его отключили два часа назад. Поднимаемся и через четыре часа, максимум пять мы будем готовы к вылету. Включение Светофермы… – Апрель щёлкнула мышкой несколько раз. – Будет завтра в 07:31. Мы уже как раз вернёмся.
– Так ты предлагаешь пройти не после, а до отключения барьера?
– Ну да, по-моему, это очевидно.
– Тогда я пошла поднимать девчонок, а ты займись расчётами.
– Ага, только сперва техников подними, надо украсить наши ёлочки.
Кодзуки затошнило от щенячьего умиления Чидори, но она засунула эту тошноту себе в зад и пошла наводить порядок в эскадрильи. Премьер поболтал ещё немного с Чидори и так же отключился.
Сама атака началась в 05:42 и прошла как по маслу. Галил орудиями ближнего боя уничтожил четыре ракеты типа Слепень и две ракеты типа Хенкок. Конечно, если бы его орудия поставили в приоритет более тяжелые, а не более быстрые угрозы, крейсер бы выжил. Но все делают ошибки.
Группа спецназа полиции, где больше половины рядовых были из хороших семей и дрались за свою власть, также выполнила задачу, захватив мостик Сиренити.
Теперь, когда у планеты были свой военный крейсер и оружие орбитальной обороны на базе Светофермы, разговор и с Легионом и со Звёздным Альянсом Лебедя будет совсем другой. Да и все прочие желающие грабежа будут знать, что так просто свободные планеты не сдаются.
Конец первой части.

Тедди-Ло
Это совершенно серьёзно, юмор там если и есть, то сплошь чернушный как реакция психики на угрозу войны.

Тедди-Ло

Вот прям с первых слов, или такое ощущение появляется чуть позже? Если да, то когда?

Без названия.

Издав шипящий звук работы пневматики, стальная дверь шлюза отъехала в сторону, и в коридор вошёл новый капитан корабля.
Это был парень лет двадцати или около, с копной красновато-черных волос и злым, нетерпеливым взглядом.
Его встречали двое: мужчина лет сорока или чуть меньше и девушка в том возрасте, когда про возраст спрашивать ещё рано.
Без пяти секунд капитан приложил руку к виску в формальном воинском приветствии.
– Джексон Мортфолк. Сим заступаю на пост капитана линейного крейсера Космического Флота Её Величества «Лишний». – Говоря, Джек слегка раскачивал головой, словно говорил давно заученный и порядком надоевший текст. – Давайте знакомится, только чур говорить всю правду. Я знаю, что на «Лишний» сгрузили весь хлам: бракованное и  выработавшее ресурс оборудование, провинившихся и неуправляемых офицеров, имевших тюремные срока рядовых. Если мы здесь, то хуже уже не будет. Я хочу знать, за что вас двоих сюда затолкали.
Ему ответила девушка.
– Съюзи Стар, лейтенант-техник. Я здесь… – девушка на секунду осеклась, но тут же продолжила твёрдым голосом. – Я здесь, потому что я дура.
Джек поджал губы и глубокомысленно выдохнул.
– Кхм… самокритично. Впрочем, вы достаточно красивы, чтобы быть дурой.
Съюзи залилась краской, но быстро взяла себя в руки.
– Моя проблема именно в том, что я действительно красива. Я не понимала, что все те знаки внимания, которые мне оказывают, имели строго определённые цели. И… я нажила много врагов. Так что теперь я здесь.
Джек наклонил голову и сильно приподнял брови.
– Ноги раздвигать пробовала?
На этот раз никакой краски на лице лейтенант-техника не возникло.
– Нет, и не собираюсь. Капитан, а почему вы здесь?
Джек чуть улыбнулся.
– Конфликт с отцом.
Тут заговорил молчавший доселе мужчина:
– А разве за это списывают? То есть, разве за это вписывают на этот летающий гроб? Простите, я Уайт Донаван Тельман, лейтенант-тактик. Я тут…
И вдруг лейтенант-тактик чахнул самым непристойным образом, окатив соплями серую форму капитана.
Джек сунул руку в карман лейтенант-тактика, вытащил оттуда носовой платок и утёрся.
– Можете не продолжать, как там вас. Короче, расклад такой, сейчас на фронте образовалось некоторое перемирие, и обе стороны приступили к вольной охоте. Я упросил отца разрешить «Лишнему» взять на патрулирование район на периферии. Так что есть все шансы подохнуть с пользой для королевства в реальном бою.
Донаван прикрыл рот платком, но в течении десяти секунд ничего не произошло и он отодвинул преграду от лица.
– Сэр, капитан, но мы же не в боеспособном виде! Иными словами…
Лейтенант-тактик ещё говорил, а капитан уже начал задавать уточняющие вопросы.
– Короче, чего нам не хватает? Боеприпасы? Продовольствие?
– Хуже, сэр! Команде катастрофически не хватает справедливости и дисциплины, сэр! Сюда собрали всех…
И лейтенат-тактик-таки чахнул. В этот раз он успел прикрыться.
Джек тяжело вздохнул.
– Искренне надеюсь, что всех. Ладно, поговорим о дисциплине. Где тут центр затрат?
Ему ответила лейтенант-техник.
– Десант, сэр. Совсем от рук отбились. Мордобой каждый день, и я бы понимала, если б они друг дружку, но ведь нет! Идут драки группа против группы с техническим персоналом! А я с этим ничего не могу сделать!
Джек потёр голову.
– Первый раз слышу, чтобы на «Лишнем» был десантный отряд. Это ведь ракетный крейсер?
– Нет, сэр. Его начали делать, как ракетный, а закончили, просто впихнув сюда плазменное орудие калибра три тысячи миллиметров. В результате образовалось огромное пустое пространство, изначально предполагаемое под ракетные погреба, и сюда впихали как страпон десантное подразделение.
Джек слега приподнял брови, а в следующую секунду сильно пожал плечами.
– Почему именно как страпон?
– Да потому что бесплодно!
– В общих чертах понятно, но хотелось бы конкретики.
– Всё просто. Десантная группа есть, группа технической поддержки есть, десантных модулей нет! – До сего момента вытянутая стрункой лейтенант-техник принялась отчаянно жестикулировать руками. – И чёрт бы с ними, но на крейсере нет даже люков под десантирование! Их забыли выпилить!
Джек закрыл лицо ладонями. Как раз вовремя. Словно напоминая о себе, лейтенант-тактик кашлянул, и слюна упала на перчатку Джека.
Капитан убрал руки от лица и посмотрел на своего зама по тактике.
– Ты что, таблетки выпить забыл?
На этот раз лейтенант-тактик сам вытер слюни с одежды капитана.
– Никак нет, сэр! За час до вашего расчётного прибытия принял тройную дозу! Уже должны были рассосаться! – Лейтенант вытащил из другого кармана чистый платок. – Да и потом, я каждый раз принимаю по две таблетки!
Джек покусал губы, и ответил:
– Ты вот что, ты лучше пей так, как доктор прописал. Не боевые потери от передозировки мне тут точно не нужны.
Капитан повернулся к лейтенант-технику.
– Значит, нам надо ещё и допилить корабль?
В глазах девушки отразились пылающие врата Ада, куда, собственно, благие намерения и ведут.
– В пределе – да, сэр. Но это уже заводской ремонт.
Джек отрицательно покачал головой.
– Попытаемся силами экипажа. Что для этого надо? Сварочные аппараты?
– В первую очередь нужны сами люки и коридоры с герметизацией. И дохрена ещё всякого, я могу подготовить список, если этим будут заниматься.
– Будут. Значит, центр затрат – десантная бригада. Хорошо, вы занимайтесь списком допиливания… – тут капитан усмехнулся. – А смешно звучит, короче назовём модернизацией. А я с лейтенат-тактиком сейчас пройдёмся до десантной бригады…
Лейтенант-тактик побледнел и протестующе вскинул руки.
– Нет! Я туда больше не пойду! Хоть режьте!
Капитан мягко улыбнулся.
– Что-то ты трусоват для тактика. Давно в звании?
– Две недели, сэр.
– Как две недели? Хочешь сказать, ты на корабле недавно?
Капитану ответила Съюзи.
– Сэр, я и Донаван… мы недавно поменялись должностными обязанностями.
– Чего? Кто разрешил?
– Простите, сэр, это полностью моя ответственность. Но эти уроды… он бы уже давно зарезали Донавана, а я женщина, меня они не пытаются прессовать.
Капитан второй раз закрыл лицо рукой.
– И это крейсер Её Величества… Вот что, Донни, тащи свою отвислую задницу за мной, а то у тебя будут проблемы побольше, чем несколько лишних отверстий в брюхе.
– Но у меня нет лишних отверстий в брюхе!
Капитан лишь молча зашагал по коридору вдаль, насвистывая похоронный марш.
---------------
Щелчок пальцев отправил монету в воздух. Здоровенный мужчина перехватил её в полёте и положил на ладонь.
– Ну, все готовы?
Окружающие его парни напряглись и затаили дыхание.
Их было двадцать человек и все они габаритами лишь немногим уступали ему.
Внезапно в ангаре прозвучал голос, которого тут ещё никто не слышал: он был колючий и пронзительный, как свист снаряда в безкислородной атмосфере.
– Решка.
Все парни тот час же обернулись в ту сторону, откуда донёсся голос.
Там стоял одетый в серую шинель капитана парень, который был, по меньшей мере, в два раза уже них.
Верзила, стоящий в центре, поднял руку с ладони.
– Не угадал парень. Трижды не угадал. Во-первых, орёл. Во-вторых, ты наш новый капитан, и тебе недолго жить осталось: старого-то мы прирезали. А в-третьих, совсем ты не угадал, что Донни с собой притащил. Он нам клялся, что никогда больше в ангар по своей воле не сунется.
Капитан лишь повёл плечами.
– Здорово языком мелешь, мне у тебя ещё учиться и учиться. Что же касается монетки, так я своими глазами не видел, что выпало. Донни не по своей воле сюда пришёл, а за старого капитана я сейчас и поквитаюсь. То, что на нём восемнадцать порезов нашли, это я помню. Вас тут двадцать один, так что трое могут быть свободны. Ты первый, не люблю о болтунов руки марать.
На лице верзилы проступил пот и гнев. Он сжал кулаки и кинулся на капитана. Остальные остались наблюдать.
Капитан выждал полторы секунды и подпрыгнул, нанося удар коленом в лицо.
Две массы на скорости встретились с предсказуемым результатом.
Впрочем, десантник остался стоять на ногах.
Отскочив, Джек ударил в пах противника, заставляя врага сложиться пополам.
И этот удар не выбил крепыша.
Джек прыгнул снова, на этот раз пытаясь использовать голову здоровяка, как трамплин.
Тут капитану улыбнулась удача: силач попробовал скинуть его с себя и напряг свою могучую спину, подбрасывая Джека ввысь.
Капитан взмыл вверх гораздо выше, чем планировал, но придал своему лицу свирепое выражение и с воплем грохнулся в массу стоявших толпой десантников.
Лейтенант-тактик стоял в сторонке и наблюдал за боем, мелко дрожа.
По большому счёт, проиграть десятку, а точнее восемнадцати крепким парням, каждый из которых на целую голову выше тебя – большого позора нет.
Джек лежал, плотно прижимаемый к полу десятком мозолистых ладоней, и молча ожидал развязки.
Тот, кто атаковал его первым, опустился на корточки и заглянул ему в глаза.
– Ну, и чего стоила твоя пустая атака? Ты ведь даже без оружия пришёл…
Джек перебил его.
– Ты слепой? У меня кобура на бедре. Или я тебе весь мозг отбил?
Верзила ухмыльнулся.
– Прекращай уже хамить, надоело. Чего ты хочешь?
Джек помолчал немного, подбирая слова для исчерпывающего ответа.
– Доказать отцу, что дело не в корабле а в капитане.
Здоровяк приподнял брови.
– Чего? А кто твой отец?
Джек улыбнулся и напыщенно произнёс:
– Гранд-адмирал Мортфолк.
От удивления здоровяк даже привстал.
– Вот те на, и чего ты тут забыл?
Джек устало вздохнул.
– Да, мозг я тебе точно отбил. Сказал же, я здесь, чтобы доказать отцу, что дело не в корабле а в капитане. Он мне предлагал флагман, говорил, там я смогу развернуться. А я его послал и потребовал назначить меня на самый отстойный борт, какой только есть во всём флоте.
Десантники засмеялись, хватки, однако же, не ослабляя.
– Да, парень, ты по адресу. Это самый отстойный отстой какой только есть. Это самое днище. Ну и чего ты собрался тут делать?
– Ты меня достал своими тупыми вопросами. И вообще, правильно говорить не чего, а что!
– Чего? Да ты сам предметом не владеешь! Все говорят чего, и не морщатся!
– Я тебе сейчас морду разукрашу, тогда поймёшь, как говорить правильно!
– Хорошо! Отпустите его! – Это уже своим.
Десантники переглянулись.
– Штанга, ты чего? У тебя же шишка на весь лоб…
– Ну и чего с того?
Джек закричал:
– Выколите мне уши, я не могу это слышать!
Его мольба породила новую вспышку смеха, которая была громче предыдущей. Парни высвободили адмиральского сынка из стальной хватки двух десятков рук, и тот распрямился, одновременно обращаясь ко всем сразу:
– Дело в том, что у некоторых людей нет мозгов!
– Слышь, ты, мозг без человека… – отозвался другой десантник, у которого на голове имелся тонкий слой растительности. – Ты так и не объяснил, чего ты сюда припёрся?
Джек уставился ему прямо в глаза. Правда, для этого Джеку пришлось запрокинуть голову.
– Я собираюсь на этом корабле выиграть эту войну!
Короткостриженный усмехнулся.
– А, так ты из церкви оптимистов? Тут такие долго не живут.
Джек стукнул кулаком в ладонь.
– Объясняю в последний раз. Я тут не для того, чтобы жить долго, а для того, чтобы сдохнуть по возможности с пользой для флота. – Говоря, новоиспечённый капитан бегал взглядом по окружающим, пытаясь заглянуть в лицо и душу каждого из них. – Короче, решаем здесь и сейчас: или вы признаёте меня капитаном и клянётесь выполнять мои приказы, а поведу я вас в самую пасть Зверя, или вы меня убьёте.
И в этот самый момент ангар огласил чих лейтенант-тактика.
Лицо капитана побледнело, а руки похолодели градусов этак на десять, отдавая тепло и энергию в нижний привод, который только и мог спасти одинокого человека от разъярённой толпы…
Джек улыбнулся во всю ширь своих тонких губ.
– Да, хорошо вам тут, а мне с этим болезным ещё на мостике работать!
Третья вспышка смеха была громче первых двух вместе взятых.
Отсмеявшись, короткостриженный хлопнул Джека руками по плечам.
– Добро пожаловать на борт, капитан. Я лейтенант-десантник Кристофер Шарц.
– Джексон Мортфолк.
– Ясно, сэр. Только не тащите нас в бой прямо сейчас: ещё много тут нужно доделать.
– Да, я уже в курсе. Вам нужно допилить люки для десантирования и своровать где-то десантные модули. Думаю, на всё про всё трёх дней хватит.
Крис позволил себе лёгкую улыбку.
– Это крайне оптимистический срок.
Джек улыбнулся в ответ.
– Ну, я же из церкви оптимистов, прихода Святой Наивности. Какие ещё проблемы?
Крис повернулся куда-то в сторону и сказал:
– Дэвид, объясни ты.
Заговорил десантник, который отличался низким ростом: он был даже чуть ниже самого Джека.
– Программное обеспечение. «Лишний» начали делать, как ракетный крейсер, потом впихнули сюда штурмовое орудие и отряд десанта. Тут нужно программное обеспечение от трёх разных типов кораблей. Опуская вопросы стоимости, нужно сказать про секретность разработок. Все три типа программ жутко конфликтуют друг с другом, а у нас половина софта – пиратские изделия.
Джек смотрел на него и всё больше мрачнел.
– Не понял, это какие ещё пиратские версии? Разве существует в природе пиратская версия для наведения штурмового орудия?
Дэвид виновато улыбнулся и отвёл взгляд.
– Она не просто существует, она у нас установлена. Короче, как эта посудина ещё не развалилась – я не знаю. Вот вчера, к примеру, программа синхронизации работы реакторов из-за учебной стрельбы главного калибра, распознала в главном калибре третий реактор и снизила мощность работы первых двух.
– И что? Это повлияло на точность стрельбы?
– Нет, стрельбы вообще не было! Энергия, нужная для выстрела, не была выработана.
Капитан посмотрел на стоявшего у входа в ангар лейтенант-тактика.
– Эй, Донни! Тащись сюда! Респиратор ему выдать, что ли… Донни, есть разговор. Кто сейчас на борту системный администратор?
Лейтенант-тактик принялся загибать пальцы.
– У десантников за ПО отвечает Дэвид Франклин. У канонира Стьюди административно-учётную работу ведёт Лэсли Шентер, а к бортовых системах жизнеобеспечения и связи прикомандирован тот темнокожий парень, его все зовут Коготь, – Донаван понизил голос до шёпота. – Говорят, у него было три судимости.
Джек ответил криком.
– Говорят: а ты проверь! Личное дело неопознанного офицера имеется?
– Нет, он таким поступил.
– Ясненько. Почему системных администраторов трое?
– Программы конфликтуют друг с другом, приходится разводить.
– И как прикажешь управлять этим в бою?
– Никто не думал, что мы пойдём в бой!
– Я задал вопрос!
Донаван стал чесать пальцем подбородок.
– Ну… их трое, но…
– Но?
– Если всё же модернизировать десантный отсек, то сержант Франклин не сможет эффективно совмещать функции десантника и системного администратора, то же самое и у канониров. В боевых действиях им придётся дежурить по очереди, и о совмещении…
– И у нас останется только тот парень с тремя судимостями?
– Ну… да.
– А может, мы наймём нормального администратора?
– Э… ну, это возможно… в теории.
– А на практике?
– Боюсь, что нет. Администраторов готовят по специализированным программам. Нам нужен кто-то, кто бы совмещал знания всех трёх вариантов. А таких попросту нет! Слишком большой объём информации надо выучить!
Лейтенанту Тельману ответил сержант Франклин.
– Но и не нужно учить всё в полном объёме, почти две трети от каждого направления не пригодятся! Нам нужен кто-то со стерильными мозгами.
Тельман кашлянул в кулак и ответил:
– И как мы заранее узнаем, что именно пригодится? Допустим, ещё можно найти человека, который знает все три системы, но такие таланты крайне редки, и такого никогда не отдадут на наше корыто!
Капитан хлопнул в ладоши.
– Хватит демократии! Возьмём человека, который ещё не поступил в училище, и доучим тут.
Лейтенант и сержант уставились на него.
– Но сэр…
– В училище поступают в пятнадцать лет…
– Значит, возьмём кого-то, кому четырнадцать. Когда я был маленьким, отец рассказывал мне про старые войны: когда взрослые заканчивались, в строй вставали дети. Для оператора не нужна высокая физическая сила. Разговор окончен.
Теперь возмутился уже лейтенант-десантник.
– Сэр, вы полагаете реальным взять на борт пацана четырнадцати лет?
– Почему сразу пацана? Думаю, если я скажу отцу, что хочу молоденькую девочку, тот поймёт это гораздо проще. Иногда легче назваться идиотом, чем думать самому.
На плечо Джеку легла чья-то рука. Обернувшись, он увидел того здоровяка, с монетки которого всё началось.
– Капитан, чего девочке тут делать, мы и сами как-нибудь…
Джек обернулся к лейтенант-тактику.
– Какая каюта ближе всех к мостику?
– Ваша, сэр. Примыкает непосредственно и находится под общим броневым покрытием. Мостик традиционно самое безопасное место на корабле.
– Ясно. Я буду спать с десантниками, а девочку поселим в моей каюте.
Джек обернулся к тому здоровяку.
– Ещё вопросы, солдат? И как твоё имя?
– Штанга, сэр. Просто Штанга. Да я не за безопасность девочки трясусь, её тут никто и взглядом не тронет. Но разумно ли это?
– У тебя есть дети?
Штанга помедлил немного, и тихо сказал.
– Были…
Джек почтительно склонил голову.
– Ясно. Чем быстрее закончится эта война, тем быстрее дети перестанут погибать. А закончить войну можно одним-единственным способом. И если наше корыто сможет хоть чем-то помочь приближению победы – мы должны это сделать.
В ангаре повисло неловкое молчание, и капитан поспешил ретироваться: есть время разбрасывать камни, и есть время спотыкаться о них.
------------

Победительница ежегодного конкурса «Штурм огненных стен», Сабрина Кьёрк едва перешагнула порог в четырнадцать лет, семь из которых она посвятила математике, подражая родителям.
Но все её родственники погибли во время вражеского налёта, и сейчас в худеньком подростке была только одна эмоция, утопившая все остальные: месть.
Она буквально бомбардировала военное командование просьбами включить её в любое действующее подразделение, и даже взламала системы защиты баз данных Адмиралтейства, самовольно добавив себя в список экипажа флагманского корабля.
Это достаточно быстро вскрылось, и в приют пошли гневные вызовы, но тут в дело вмешался какой-то психованный капитан, имеющий хорошие связи в Адмиралтействе.
«Лишний» уже вторую неделю находился в зоне боевых действий, но за это время на его участке не проскользнул ни один враг.
Экипаж успел слегка расслабиться, когда очередная тревога вспорола тишину пустых коридоров и пресекла шутки и смех в кают-компании.
Менее чем через три минуты старшие офицеры добежали до мостика, на бегу трезвея.
Эта чудо-девочка Сабрина, стоявшая на вахте, засекла вражескую эскадру по едва заметному всплеску фотонов, одному на миллионы метров пространства.
Это можно было назвать интуицией или как-то так, но в любом случае это не отменяло факта наличия врага в их секторе.
Капитан всматривался в монитор, на котором нечёткие изображения теней, всё, что мог различить гипер-сканер, неслись с подпространственной скоростью к точке выхода: единственной обитаемой планете системы.
Теней было шесть, но что это за объекты, сейчас можно было только догадываться.
Гробовую тишину прервал голос Сабрины.
– Капитан, сэр, мы ещё можем отступить, это явное превосходство в силах, устав…
Джек резко распрямился.
– Бороться или бежать – вот вопрос, на который каждый день были вынуждены отвечать наши далёкие предки. Это было тысячи лет назад. Сейчас вариант только один: мы будем сражаться.
Сабрина отвела взгляд от монитора.
– Сэр, можно без патетики, в ушах закладывает. Расчётное время выхода врага – три часа две минуты по внутрикорабельному времени плюс-минус минута учитывая неизвестность для нас точного положения дел у противника и полную раздолбанность наших собственных внутрикорабельных часов.
Джек кивнул.
– Хорошо, тогда за оставшиеся четыре минуты мы должны отойти от планеты на маршевом двигателе как можно дальше.
Теперь подскочил лейтенант-тактик.
– Сэр! Так мы бежим?!
Джек не стал оборачиваться, чтобы ответить, он говорил, глядя на Сабрину, и только на неё.
– Нет, это отступление тактического характера. Честер?
Навигатор лишь молча кивнул, внося поправки в маршрут корабля.
Три минуты длилось позорное бегство, когда капитан отдал приказ повернуть к планете.
Шестьдесят пять секунд корабль двигался обратным курсом, и в этот момент портал распахнулся, выводя вражескую эскадру в реальный космос.
Шесть объектов оказались двумя кораблями класса «Сиренити» и четырьмя корабля класса «Галил».
Джек закусил губу, но заставил себя ровным голосом отдать приказ выключить маршевые двигатели и связаться с вражеской эскадрой.
Две минуты спустя ответ был получен.
Текстовое сообщение, содержавшее две орфографические ошибки, предлагало сдаться на милость победителя.
Джек подошёл к монитору Честера, на котором отражалось грядущее поле битвы: планета и семь кораблей вокруг неё.
– Сабрина, подойди. Честер, дай увеличение. Вот так. Идея в следующем: мы подойдём к врагу под таким углом, чтобы одним залпом поразить оба дальнобойных крейсера. Для этого надо оказаться на одной оси с ними.
Честер кашлянул в кулак.
– Сэр, как вы себе это представляете? У нашей пушки есть ограничения по прицельной и эффективной дальности, оба вражеских дальнобойных корабля идут на флангах построения, Чтобы поразить один из них нам придётся войти в радиус их эффективной дальности! Это невозможно! Я не говорю про поллюционные идеи подбить оба сразу!
Тонкий голосок Сабрины высказал те же идеи.
– Сэр, это бесполезно. Даже если случиться чудо, а чудеса бывают только в сказках, наше орудие вряд ли выдаст точный залп, чтобы поразить одну цель. Загнать ювелирно одно попадание по касательной и второе точно в борт – недостижимо даже для отлаженной системы наведения, а наша – сделана из бракованных и отслуживших своё деталей. Я воздержусь от сентенций на тему того, что мы вообще ни разу не стреляли, хотя я настаивала на проведении учебных стрельб.
Джек сжал кулаки, и услышал хруст собственных пальцев.
– Хорошо, раз уж вся команда против меня, придётся делать, как велит противник.
-----------
Операция была разработана безупречно: данные от фронтовой разведки и агентуры в штабах противника оказались достоверны. Богатую планету, важный промышленный и политический центр, прикрывал один-единственный крейсер, по информации из надёжных источников являющийся, по сути, грудой металлолома, способной поломаться прямо сейчас. Командующий вторым ударным флотом Лин Мак`Мартинсон мог гордиться собой: он одним ударом захватит вражеского ферзя.
Воевать, когда у твоих кораблей есть возможность телепортироваться, а у врага – нет, было сладко.
Не война даже, пикник на орбите.
Из подпространства корабли его эскадры вышли, даже не нарушив строй: пять крейсеров ближнего боя, корабли типа «Галил» шли клином. Стоящий на острие клина флагманский «Галил» был прикрыт комуфляжным полем, невидимом для вражеских радаров. По бокам клин прикрывался двумя крейсерами типа «Сиренити». Каждый нёс дальнобойное орудие калибра четыре тысячи миллиметров.
Следом за боевыми крейсерами тащились транспортные корабли.
Уха командующего достиг голос оператора связи.
– Сэр, нас вызывает вражеский крейсер.
– Не будем отвечать, просто дадим один залп.
– Сэр, они просят пощадить их. Очевидно, перехватили наш стандартный сигнал с предложением о сдаче в плен.
Мак`Мартинсон изумлённо вчитался в текст сообщения: крейсер врага действительно предлагал сдаться.
Подавив удивление, командующий отдал приказ.
– Хорошо, если эти ничтожества даже не желают подохнуть, как подобает воинам, мы возьмём весь экипаж и переправим их в наши тюрьмы. Ад плена объяснит им, почему люди принимают быструю и почётную смерть. Передайте этим ублюдкам, чтобы они пересели в спасательные капсулы и направились к нам.
Когда радар зафиксировал отделение двух десяток малоразмерных объектов от вражеского крейсера, канонир флагмана, Питерсон, растянул улыбку до ушей.
– Сэр, а можно я по этим тарелочкам постреляю?
– Нет, уничтожь крейсер, этого будет достаточно.
– Сэр, спасательная капсула гораздо меньше размером! В неё целиться намного приятнее!
Командующий потёр лицо ладонями.
– Хорошо. Подарю части этих скотов лёгкую смерть. Открывай огонь.
Питерсон дождался, пока цели войдут в радиус действия курсового орудия флагманского Галила, и повёл беглый огонь.
В эти секунды на лице канонира сияла улыбка, достойная кисти художника.
То, что этим он демаскирует флагаман – канонира волновало меньше всего.
На первую цель он потратил четыре выстрела. На вторую – только два. Третью сбил с первого удара.
И тут флагманский мостик огласил крик лейтенант-тактика.
– Сэр! Это не спасательные шлюпки! Это штурмовые модули, и они стреляют по нам!

Другая зарисовка, никак не связанная с первой

Золотой гребень, украшенный черным жемчугом, медленно полз по не менее золотистому локону. Закончив движение, обладательница всего этого золотого великолепия приподняла руку и снова запустила расчёску в волосы. Девушка расчёсывала себя и смотрела в большое, украшенное слоновой костью зеркало, как-то отстранённо, словно мысли её были очень далеко от этого маленького кабинета на верхнем этаже старинной башни, грубо сложенной из неотёсанных валунов.
Кроме неё в кабинете никого не было. Здесь не росли цветы, конкурируя за последние лучики заходящего солнца, не лежала на тёплом камине толстая кошка, мурлыча себе под нос, а в висящей под потолком золочёной клетке не чирикали птицы. Лишь покачивалась жердочка на ветру из распахнутого настежь окна, да в поилке на самом дне осталась затхлая вода, помнящая смех, когда-то давно звучавший в замке.
Раздался стук в дверь.
Рука девушки дрогнула и её длинные ресницы на секунду опустились, но тут же взлетели, открывая окружающий мир сиреневому взору глаз.
– Войдите.
Скрип давно не смазанных петель возвестил о том, что её разрешение было принято к сведению.
На пороге стоял рослый и худой старик, одетый в белоснежный уличный халат, украшенный золотой вышивкой. Перед тем, как заговорить, он пожевал губы и сморщил нос, разминая лицо.
– Госпожа, ваша охрана готова.
Девушка отложила гребень, опустив золото прямо на пыльную прогнившую доску туалетного столика. Сделала вздох и моргнула ещё раз.
– Замечательно. Уходим прямо сейчас.
Но старик переступил порог и закрыл за собой дверь.
– Госпожа…
Она повернула голову, и её голос предательски дрогнул:
– Опять будешь мне нотации читать? Я знаю, что и как мне делать!
Старик лишь пожал плечами.
– Госпожа, когда ещё нам удастся поговорить с глазу на глаз?
– Последние два месяца только этим и занимаемся, сколько можно? Словами дело не исправить!
– Вы идёте на переговоры, и вам придётся исправлять дело словами. Пожалуйста, выслушайте…
– В сотый раз?
– Вы должны сделать всё идеально с первого раза. Ради вашей семьи…
– Эти ублюдки убили моих родителей! – Детский кулачок стукнулся в пыльный доску, маркая накрахмаленный рукав платья. – Изнасиловали мою сестру у меня на глазах! Она даже не поняла, что с ней происходит! – Проклятые слёзы таки потекли, портя косметику, и девушка была вынуждена прервать свой ответ, чтобы поправить макияж. – Никогда больше не напоминай мне о семье.
Старик подождал, пока его хозяйка приведёт себя в порядок, укорительно покачивая головой, и продолжил:
– В тысячу первый раз вам повторяю – не смейте даже заикаться о Лепестке Света. Этот вопрос необходимо отложить на завтрашний день, а лучше вообще не упоминать. Возможно, князь Лентроп даже не подозревает о существовании…
Девушка откинула прядь волос, лезущую в глаза, и гневно спросила:
– Он что, дурак или просто плохо информирован?
Старик положил руку ей на плечо.
– Мы готовы оплатить заключение союза чем угодно, но только не этим мечом. Он жизненно важен… для вас.
Молодая госпожа поднялась, в последний раз окинула своё отражение в зеркале, и повернулась к старику.
– Мы отправляемся. Сейчас.
Старик прижал руки к своей груди, там, где билось устало сердце.
– Поймите же, это будут торги! Жесткие и беспринципные! И вам придётся забыть на время о таких вещах как честь и верность! Вам придётся лгать и притворяться, скрывать свои мысли и чувства! Я виноват, что не готовил вас…
Девушка улыбнулась.
– Довольно! Открывай портал.
– Молю, госпожа, спрячьте вашу улыбку! Мы идём в пасть зверю!
Девушка покусала нижнюю губу, и ответила.
– Мой старый верный друг, как я могу идти вперёд, если даже ты сомневаешься во мне? Пожалуйста, прекрати считать меня ребёнком, это рушит мою репутацию. Князь должен увидеть, что я могу хотя бы контролировать то, что осталось от моего клана.
Старик кивнул, сделал два шага вперёд, стукнулся головой о висящую под потолком золотую клетку, отступил на шаг и попытался пригнуться, но тут его хозяйка сняла клетку и вышвырнула её в окошко.
– Прости, надо было раньше это сделать.
Старик кивнул повторно и открыл телепортационный проход.
Тут же распахнулась деревянная дверь в кабинет, и на пороге показало четверо мужчин в лёгких доспехах.
Ближайший из них сказал:
– Госпожа, мы готовы пойти за вами на смерть.
Девушка кивнула им и первой шагнула в мерцающий зёв портала.
Следом двинул старик и трое охранников.
Последний охранник, всё это время внимательно следивший за лестницей, очнулся и кинулся к порталу.
– Госпожа Юмари! Подождите, я иду!
Он успел в последнюю секунду, и окно портала захлопнулось.
Солнце окончательно скатилось за горизонт, словно не желая освещать обезлюдившую башню из камня и стали.
---------------
Когда кляксы сошедшей с ума реальности меж-пространственного перехода уступили место обыденному миру, Юмари принялась обозревать окрестности.
Словно в издёвку, солнце здесь было высоко над горизонтом, почти в зените. Сложно было сходу сказать, какое сейчас время суток.
Сразу после зрения вернулось обоняние.
Запах весны, цветущей поблизости сирени и каких-то незнакомых цветов, которыми было усеяно поместье князя чуть более чем наполовину.
Жужжали пчёлы, пели птицы, словно просясь, чтобы их посадили в золотые клетки, а ключ выкинули…
Шагах в десяти перед Юмари возвышалась трёхэтажная громада главного здания поместья. Деревянное, гораздо более живое, чем опостылевшая башня, строение было украшено резьбой и желтыми красками двух оттенков: светлой для стен и темной для крыши, которая была загнута как трамплин в небо.
Одноэтажный фасад имел широкие двери, сейчас настежь распахнутые, к которым вели невысокие ступеньки, самая настоящая терраса.
Перед ступеньками стоял сам хозяин дома, князь Лентроп.
Высокий и стройный мужчина примерно тридцати лет отроду, одетый в парадных халат, шитый золотыми нитками и украшенный причудливым орнаментом, князь смотрел куда-то вдаль, и молчание его подчёркивало величие того места, куда пришла Юмари.
Их разделяло пять шагов, и гостья первой сократила дистанцию.
Князь не шелохнулся.
Юмари пришлось запрокинуть голову, чтобы посмотреть в глаза князя.
Тот, наконец, перестал читать судьбу на подкладке облаков и соизволил перевести всю тяжесть своего агатового взгляда на гостью.
– Рад приветствовать вас в своём скромном жилище. Я глава княжеского дома Лентроп, моё имя Цатли.
Когда он говорил, его голова слегка качалась и черные длинные волосы, немногим короче золотистых волос Юмари, елозили по золотому халату.
– Я глава дома Арисато. Моё имя Юмари. Князь, прежде чем мы начнём обсуждать детали, я бы хотела прояснить один вопрос.
Цатли молчал, словно провоцируя свою собеседницу продолжать.
– Князь, речь идёт о магическом артефакте, известном под именем Лепесток Света.
Юмари сглотнула и, приподняв свою детскую ладошку, коснулась пальчиками груди князя.
– Дом Арисато обязан обладать этой вещью. Это вопрос чести.
Цатли положил свою ладонь на её кисть, и нежно обнял.
– Клянусь вам, что эта побрякушка окажется вашей, даже если мне придётся положить её в вашу могилу.