Дракон сделал выпад, подобный удару молнии. Джим едва успел отскочить в сторону, прежде чем зубы сомкнулись там, где была его голова. Но парень не стал медлить: он нанес колющий удар в голову противника, и лезвие вошло точно в глаз. Враг откинул голову назад и взревел; к счастью, после рывка меч остался у Джима в руках. Карл и Майк тем временем прошмыгнули под противника. Заветное больное место находилось слишком высоко, чтобы они смогли поразить его. Но на их счастье ноги дракона были коротковаты, и они смогли рубить ящера в брюхо. Лишь один удар оказался достаточно удачным, чтобы пробить чешую и нанести неплохую рану. Но это его не ослабило, а напротив, разозлило.
Ящер отпрыгнул так, что его противники оказались как на ладони. Разверзлась пасть, и из глубин горла вырвалась широкая струя пламени. Пацаны успели разлететься в стороны, почувствовав невыносимый жар, едва не коснувшегося их пламени. Вопреки ожиданиям, они ощутили свою силу, и то, что битва со смертью их захватила и накрыла с головой. Боевой энтузиазм подкреплялся яростью.
Крепче сжав мечи, они ринулись в наступление. Напрягая все мускулы, они приготовились к атаке. Дракон снова сделал выпад. На этот раз он использовал не голову, а лапы, опасаясь лишиться второго глаза. Парни вновь исхитрились увернуться, но когти все-таки успели коснуться Карла, изо рта у него вырвался резкий вздох. Ему повезло: удар лишь сорвал кожу с плеча. Если бы он промедлил хоть мгновение, лапа бы прошла сквозь торс.
Майк сумел тем временем ухватиться двумя руками за толстую лапу ящера, чтобы вскарабкаться на врага. Тогда тот изогнул шею, чтобы вонзить в Майка клыки, а парень тем временем уже запрыгнул на шею и полз между крыльев. Дракон принялся неистово размахивать головой в разные стороны, пытаясь сбросить букашку, но пацан, крепко обхватывая ногами его шею, не падал, а, напротив, медленно продвигался к голове змея, зажав подмышкой меч. Как не прыгал и не тряс головой змей, он не мог скинуть его.
- Ему на родео надо! – удивился Джим. Вместе с Карлом он пробежал к когтистым лапам. В то время как ребята рубили врага снизу, Майк успел добраться до головы, взял в одну руку меч и… слетел. Его бросило в сторону, но он метнул оружие вперед, и, пролетев пару дюймов в воздухе, оно пронзило второй глаз.
Майк шлепнулся задом о землю и заликовал – ему удалось ослепить врага.
Змей теперь окончательно лишился рассудка. Помимо того, что он полностью потерял зрение, его пронизывали мучительные боли, сводившие с ума. Он рвал когтями почву, рыгал во все стороны адским пламенем, руша все вокруг, едва не задевая противников.
Карл, изловчившись, взмахнул рукой и пустил в полет меч. Вращаясь в воздухе, он преодолел десяток метров и по рукоять вошел в тело ящера, точно между толстых ключиц. Карл издал крик радости, удивившись своей меткости. В стороны брызнули искры. Грудь монстра охватило алое пламя. Змей встал на дыбы, задрав голову к небу, издав жуткий крик боли, несколько мгновений покатался в агонии по земле и с грохотом упал в озеро, больше не двинувшись.
Помывшись, пообедав за общим столом в спальне сочным мясом, сытным салатом, некрепким сладким вином и фруктами и, конечно, пошвыряв друг в друга банановую кожуру, Майк, Джим и Карл, когда вернулась унесшая посуду и объедки статуя, сразу же отправились за дверь, велев ей же сопроводить хозяев к покоям Гаролиума.
Помимо каменной скульптуры их сопровождало приподнятое настроение, так как ребята выспались, размялись, отдохнули после тренировки и на удивление вкусно поели.
Заперев дверь своего нового жилища, все они зашагали по светлой «внутренней улице» Стайтрайда. Это был высокий и широкий бесконечный коридор внутри могучего замка.
По обе стороны были двери и лестницы в обита-лища жителей и их же окна, разрастающиеся на три этажа вверх. Также по дороге встречались: колонны до самого потолка, чьи красивые капители прятались далеко вверху; магические фонари в форме шаров на тонких цепях, вечно излучающие свет солнечных лучей и компенсирующие замкнутость пространства натуральным освещением; скульптуры, изображающие отважных воинов, могущественных магов, великих паладинов и самых удивительных существ, таких как минотавры с булавами, грациозные и сильные пегасы, крылатые горгульи и таких, каким ребята вовсе не могли найти название.
Кроме улиц, здесь все было как в привычном внешнем городе, но, правда, город этот был не столько привычен, сколько удивителен и красив.
Множество лестниц на улицы ниже и выше (город был «слоеным», дороги и коридоры стелились друг на друга, словно обычные коридоры обычного замка); перекрестки; маленькие и большие живописные парки с прудами, и деревьями да цветами прямо внутри замка, питающиеся, вероятно, тем самым светом заколдованных светильников и пополняющие черно-белую гамму архитектуры яркими оттенками, как и разнообразные и многочисленные картины, витражи, гобелены и другие красоты, порой занимающие огромные участки.
Например, на стене меж дверей и окон оказалась десятиметровая картина (наверное, не единственная такая в Стайтрайде), изображающая красочную военную сцену в темных горячих тонах.
Ближайшие люди на картине имели рост около метра и по мере отдаления превращались в махонькие неразборчивые фигурки, сливающиеся в пеструю массу. Тысячи людей и нелюдей пронзали здесь друг друга, пускали в ход и осадные орудия с горящими ядрами. Тролли в два человеческих роста сражали противников своими секирами. Конница пускала в ход копья и длинные мечи. Можно было разглядеть опытных прославленных воинов в тяжелых доспехах из драгоценных металлов ювелирной работы и про-стых крестьян в старой легкой броне да с вилами и тесаками, и вовсе мальчишек с ножами и дубинами, одетых в дешевую одежду, пронзенных бастардами каких-нибудь подлых орков.
Изумляться и разглядывать баталию можно было целыми часами, но парни оторвались от искусного творения и вновь отправились по широким улицам за скульптурой.
Нечасто проходили мимо жители города, приветливо улыбающиеся встречным, или угрюмо шагающие по своим делам, торопливо идущие занятые граждане или же не спеша прогуливающиеся зеваки.
Сидели и седели на лавках старики, бегали от мам капризные дети. Стальной бородатый рыцарь с красивым мечом за спиной вел интересную беседу с молодым магом в темно-синем плаще и с длинным посохом. Пару раз мимо проносились всадники на могучих жеребцах.
Затем еще кое-что заставило друзей замедлить шаг: они увидели под самым потолком в пятнадцати метрах от себя здоровенную статую дракона, расправившую крылья в полете и разинувшую зубастую пасть, из которой бил сильный толстый поток бурлящей воды в искусственный водоем посреди обширной пло-щади, где прохожие могли умыть руки или просто полюбоваться на круглой скамье вокруг фонтана.
Людей было мало, так что в городе было тихо, но весело, а Стайтрайд жил и радовался жизни.
Позже статуя вела их по широкой лестнице внутри широкой башни, отрываясь от пола все дальше.
Потолок этой башни был невысок (футов пятьдесят-шестьдесят) – ведь улицы, по которым шли путники, были одними из верхних, а значит место, где они находились, было далеко от низа и близко к куполу, который, наверное, находился за этим круглым потолком.
Внутри верхнего помещения громадной башни, в самом центре стояла могучая колонна диаметром в три лежащих человека.
Вышеупомянутый потолок, куда упиралась та колонна, был расписан умелыми мастерами, изобразившими там реалистичное лазурное небо с густыми чистыми облаками, здорово украшавшее сей зал. Под самый небосвод был подвешен большой, даже здоровенный, магический светильник, очень похожий на солнце.
Помимо неба и светила были и другие красоты. Пол помещения представлял собой зеленый чистый газон с несколькими деревьями, почти упирающимися в «облака». А у самых стен по всему диаметру застыли около дюжины скульптур воинов в натуральную величину.
В этом парке весело сражались на мечах два мужика, а вокруг них и меж деревьев стояли, энергично крича, подбадривая и с интересом смотря на поединок, дети и подростки самых разных лет – больше десятка человек.
Так же как и на пройденных улицах здесь были лестницы, двери и окна.
Из некоторых окон выглядывали старухи и убедительно просили детвору и всех присутствующих заткнуться, жалуясь на сильную слышимость. Я почти не сомневаюсь, что в райском замке все было идеально, включая покой в надежных квартирах, а бабулям просто не терпелось поворчать. К какофонии присое-динилась собака, высунувшаяся голову из открытого окна и лающая, подобно тем пожилым.
Наконец, поднявшись на лестничную площадку, опоясывающую башню изнутри, скульптура остановилась у одной из дверей, остерегаемой таким же слугой. Но, когда пацаны приоткрыли дверь, охрана никак на них не отреагировала, а их личная статуя принялась с рвением выполнять интересную команду «ждать».
