Сны и не сны
(это отрывок недописанного наброска)

Так громко, так ярко... Я закрываю уши, молчи!
Ты стучишь меня по колену, есть что сказать, не щадишь, говоришь и смеешься.
Нам хорошо!
Крохотная кухня даже не пытается приглушить громкость нашего юмора.
Тебе необходимо сосредоточиться. Да и меня переворачивает близость шумных секретов. Начинаешь вести боксерский бой с кем-то плохим и невидимым, это надежно приводит в чувства. Ты всегда знал как поднять мне настроение. Воспоминания шепотом, мечты криком, твои оскорбления в адрес внешности, мои обещания, в конце концов, обидеться, и, конечно же, перечисление друзей, которых, к сожалению, нет рядом, чтоб быть нами. Мы понимаем, что вечер хорош их отсутствием, и они нас понимают, хоть и узнают о своем значении и о нашей по ним тоске лишь в скором потом.
Начинаешь второй раунд. Удар, еще, губы в трубочку, долгий выдох - да, неожиданность новой волны нашего общения сбивает с ног караваны фраз и втягивает в бешеный водоворот кусающих друг друга за хвост мыслей.
Идешь предупредить мать, что засидимся. Иду предупредить ее. Вхожу, еле сдерживая улыбку символизирующую сегодняшний вечер; понимаю, что лучше ни о чем не говорить, чем рассказать все; молча разворачиваюсь и возвращаюсь на кухню, надеясь на то, что у тебя не начался третий раунд и ты не сдержавшись не стал лупить этого гада-невидимку прямо на глазах у матери. Появляешься следом за мной, становишься посреди кухни, тщательно прицеливаешься... Раздается выстрел...
С эхом ружейного выстрела я выплываю через приоткрытую форточку в густую темноту свежевыжатой дождливой ночи. Страх высоты задерживает на уровне безопасного этажа. Сверху все кажется черным и мокрым - осень. Ветер подхватывает и несет в сторону моря, пусть, сейчас мне не помешает соленный морской воздух. Мы же всегда мечтали купить серьезную камеру и снимать осенние пейзажи, более всего линии молний над полосой турецкого горизонта. Обидно если мечты не сбываются, страшно, когда они теряют сокровенную ценность в наших повзрослевших, огрубевших сердцах. Забыть мечту, все равно, что никогда не мечтать. Я делаю несчастным свое детство, не воспринимая всерьез его наивной прелести сейчас. Прошлое можно изменить, замарать или возвысить. Ожидая сегодня свидания назначенного на завтра, я счастлив этим ожиданием. Но вот пришло завтра, свидание не состоялось и вчерашнее ожидание перестало быть счастливым, ведь счастье дышало непосредственно самим свиданием. Нет свидания, нет и счастья, вчерашний я несчастен. Со мной произойдет несчастный случай, один из моих органов отдадут нуждающемся в пересадке больному ребенку и в этот момент вся моя жизнь наполнится смыслом и благодатью, жизнь, прерванная еще до этого события.
Меня кружит. Кружение подобно кружению осеннего листка, сорвавшегося с одинокой веточки грустной яблони, неизбежное, безвозвратное, с непонятным чудным подрагиванием. Так летел мой любимый телевизионный голубь в фильме "Любовь и голуби", делая кувырки во время стремительного полета к нашему ожиданию. Хочется пить. Поворачиваюсь на спину, дождь перестал меня щупать. Опускаюсь на влажные камни, подхожу к воде, лунная дорожка не понимая, что луна отдыхает за небом, как ни в чем не бывало качается на волнах. Иду по ней, всегда хотел. Не далеко, только чтоб не жалеть об упущенной возможности, только чтоб похвастать завтра, только чтоб иметь в запасе ощущение. Промокшие ноги возвращают тебя. Ты над чем-то смеешься, мне тоже смешно. Смешно как однажды осенью перед стройкой, когда мы втроем кружили хоровод на уютном солнышке.
Пора расходиться. Ложусь. Кто-то зовет. Выхожу. Две девушки, перепись выжившего ошалелого населения. Приглашаю в дом, отказываются. Одна из них садится на лавочку перед домом, вторая, забыв обо мне, идет к соседям. Составляю компанию уставшей. Только сейчас замечаю насколько она для меня. Не могу описать ни лица - одна нежность, ни голоса - музыка, длинные, в половину моего роста волосы, окрашены лучами солнца в цвет моей мечты. Тонкая, но яркая, скромная, но зовущая, она заставляет меня говорить о моей любви к ней. Проступивший румянец особенно заметен на фоне белоснежного жасмина. Это сон. Встречал ли я ее раньше. Если только в другом таком же сне, забытом и растворившемся в густом воздухе призрачных иллюзий. Молчит, смущается, сверлит меня любопытством, все крепче и крепче стягивая на мне ремни внимания. Появляется вера в шанс приобретения в этом коротком мире огромного бесконечного счастья, следом за которым появляется бесцеремонная подруга и уводит мою звезду на небо к далекому загадочному созвездию под названием Надежда. Мне ничего не остается как пройтись по короткой улице, выкурить последнюю сигарету и задуматься о несправедливости ничем не отмеченных поворотов событий, происходящих без какого-либо нашего участия, но круто меняющих и без того непредсказуемую судьбу. Сигарета обжигает пальцы и тут же летит в бездну разросшейся ежевики. Мое сердце было обожжено многими, отправившимися после этого по тому же маршруту, что и сигарета, но, подарившая минуты минут, мгновения мгновений, зачем и ты стремишься угасающим огоньком от ласки моего тепла. Где-то позади детские нотки гласности смеются надо мной высоким жестоким смехом. Оборачиваюсь и вижу толпу грязных оборванцев, все они похожи друг на друга синяками и жадным шестилетним взглядом. Один из них подходит, берет меня за руку и начинает плакать. Он плачет по ней, он знает: она не вернется. Я обнимаю сироту, прошу успокоиться. Внезапно он начинает растворяться в беспрерывно льющемся времени, остается лишь горький наивный плачь. Не плачь, душа, прибереги слезы для черной скорби потерь родных имен. Стоит ли томится по призраку страсти, размытым облаком пронесшемуся мимо, совершенного лишь своей неизведанностью. Сегодняшняя мечта дешевле завтрашнего дня, несущего новый мир наполненный другим, неожиданным смыслом. Нам не дано забыть, нам не дано вернуть, но не жалей о том кого можно повторить.
Холодное утро развеяло переживания прошлой жизни, стерся из памяти образ ночного видения подарившего на прощание эмоциональную занозу, засевшую в наиболее уязвимых тканях раскрытого вчерашним удовольствием мозга. Давно уже мы так не смеялись, один на один, абстрагируясь от всего рационального, логически обоснованного и такого пошлого. Мысль победила взгляд, поработила и установила свои правила на короткое, но необъятное время пропитанное дымом выкуренных листов непрочитанных фантастических книг.
Весь день уходит на ни к чему не приводящие попытки найти полезное применение скопившейся груде свободного времени, так щедро розданному родиной искренне переживающей за развитие молодого поколения, несущему достойное будущее Республике.
Как обычно собираемся на Петро, человек шесть-семь. Тема футбола гармонично сменяется политкорректным обсуждением власти. Затем компания делится на факультеты культурологи и искусствоведения. Первые спорят о плюсах и минусах нашего менталитета, вторые стараются дать обширное определение ценности творчества Достоевского, посредством полученных впечатлений от прочтения его произведений, что впрочем, получается у них не очень убедительно, но, во всяком случае, не так шумно как у стоящих рядом знатоков абхазских душ.
Звонит телефон и меняет планы на вечер. Вместо игры в карты мне предстоит любоваться оранжевым закатом и нести чушь, которая будет казаться великим откровением, рожденным подсознанием, активированным побочным эффектом секретного снадобья, состоящего из дружеских поисков и родительских подозрений. Прощаюсь с ребятами и ухожу в ожидание повторного звонка, не заставляющего себя долго ждать.
Хроническая скука - любимая причина быть веселым и разговорчивым. К сожалению ни веселым, ни разговорчивым быть не всегда к месту. Солнце коснулось воды и остановило падение, не решаясь с головой нырнуть в наступающую ночь. Нам надо бы воспользоваться этой паузой для создания совместного пейзажа, путаными словами нанесенного на холст обостренных чувств, но каждый из нас молчаливой походкой бродит по минорной тропе воспоминаний. Никакого движения вперед, пустые взгляды на неугомонную волну, желание не существовать больше и страх идти туда, где рвется сердце объятой вечным мраком безутешной матери потерявшей того, кто был для нас братом и другом, счастьем и смехом, отражением в зеркале, частью нашего дыхания. Прошел бесконечный час после того как заплаканный голос сообщил о не прощающей безрассудной скорости, а мы все еще не решаемся сказать ни слова, будто звук голоса подтвердит реальность произошедших событий.
Маленькая земля теряет своих детей. Не этого хотели ушедшие за ее красоту. Не хотели они скорой встречи с оставшимися здесь родными людьми, но надеялись, что мы как можно дольше сможем вкушать плоды принесенных ими жертв. Дорожить жизнью - сохранять ее для пользы родине. Но что делать с беспощадным роком, исподтишка срывающим молодые ростки с неокрепших после долгой бури ветвей многострадального дерева патриотизма, с кровожадной смертью, не насытившейся еще горькими потерями, заполонившими скорбящий облаченный в долгий траур берег вековой святости. Сколько поколений должны отдать лучших своих сынов и дочерей, чтоб наконец доказать право на свободу, смыть своими слезами чужие грехи агрессий, остановить месть мироздания.
Мокрые комья глины с глухим стуком колотили по полированной крышке. Пасмурная погода подарила на прощание несколько минут ясного неба. Но вот окончен обряд погребения, и грозовые облака вновь заволокли небо. Мы рождены, чтобы терять.
Всю неделю я слушал песню ветра. Меня тянул за душу гудящий смысл мелодии, которая не прекращалась ни на минуту. А когда ветер стих я понял, что не запомнил ни единого слова из той печальной песни.
Мне приснился сон. А может я прожил короткометражную жизнь. В ней лето и жара. Меня ждут уже несколько звонков и вот я на дороге. Вижу твою машину, подхожу. Ты за рулем, девочки стоят рядом. Мы обещали показать им сказку. Девчонкам улыбку, тебе руку и оправдания за опоздание. Окна опущены, магнитофон распинается, на заднем сиденье восторг. Едем испытанным маршрутом. Все выше и выше по ущелью, сквозь зелень чудес навстречу голубому переливу страсти. Оборачиваюсь и вижу глаза, в которых отражается рай. Если что-то и может покорить уже покоренное нами, то это горы. Вдруг слышу режущий скрип, твой выразительный мат и чувствую, как перехватывает дыхание от высокого падения в тоненькую ниточку бегущей внизу бурной реки. Не дождавшись приземления теряю сознание…
…Иду по темноте. Где-то слева, недалеко слышаться голоса, кажется мне туда. Неожиданно темноту пронзает яркий свет. Следом за светом появляется твоя не менее яркая голова и начинает возмущаться, что меня вечно приходится ждать. Распахиваешь настежь дверь, и я выхожу из заточения. Кругом девственная красота гостеприимного леса. Странно, но оглянувшись, я вижу маленькую, мрачную перекошенную церквушку, хотя находясь внутри казалось, что меня окружают километры непроницаемой пустоты. Нет времени долго любоваться ее жалким видом, автомобиль заведен, девочки призывно машут руками в ритм ненашей ударной песни, ты стоишь на грани злобной нетерпеливости. Интересуюсь где мы находимся и знаю ответ: мы по-прежнему в раю.
Проснувшись, осознаю - им там лучше, чем нам здесь, даже если там нет ничего.
Спускаясь туда где давно уже никто не ходит, надеясь на еще один праздник мыслей, жертвуя обонянием в пользу безопасности, мы открываем спрятанную бутылку из которой маленькими клубочками дыма вылетает такой добрый джин и уносит нас в далекое-далекое хорошее настроение.
Выходя на свет, каждый ищет под ногами причину мягких улыбок, которые мы безвозмездно дарим друг другу. Наслаждаясь красотой дальних пейзажей, невольно начинаешь примечать грязь под ногами. Огорчает, что наше достояние имеет такой существенный недостаток.

Отредактировано Pavel_V (2012-03-13 17:46:46)

pain не поделитесь ими? Хотя бы лично со мной?
Спасибо.

В какой размер? И как в него можно зафигачить?

Радость небольшое изменение в тексте - и странных кусков быть не должно. (спасибо, что навели на мысль У_У)