Ол инклюзив!
  После не всегда щедрого московского солнца  Египет с его ошеломляющей жарой вызвал ощущение настоящего ада. Для северного человека именно здесь становится  очевидной гениальность Уиллиса Кэрриера  - изобретателя кондиционера. Я в этом убедился, как только нас погрузили в автобус. Впереди – две недели беззаботного лежания на пляже, море, экскурсии и обжираловка. «Ол инклюзив»!   Кстати, об усиленном питании: мечту расстаться с лишними килограммами на этот период исключительной праздности надо решительно похерить. За свои деньги  да ещё и голодать – это было бы перебором.
   - Одни наши кругом, - отметила жена за обедом. - Едешь сюда, чтобы не иметь счастья лицезреть родные физиономии,  – и на тебе.
   В немалой степени это относилось к паре, расположившейся за соседним столиком,  - плотному, коротко стриженному мужчине лет тридцати пяти  и, видимо, его супруге – смешливой светловолосой даме, из-за своего невысокого роста и худобы казавшейся девчонкой.
   - А потом ещё говорят, почему к нам так относятся.
   А что, собственно, мужик сделал такого? Ну, хотел накатить немного – так ведь «он клюзив»!
   - Ту айс! – жестом показывал он официанту, что ждёт очередного коктейля, при этом почему-то разогнув не два, а четыре пальца.
   И ещё раз - для убедительности:
   - Ту айс!
  Я и сам был не прочь  повторить чего-нибудь из прохладительного покрепче, но стеснялся. Вечно с этим «всё включено» чувствуешь себя каким-то бедным родственником.
   Мужик, несмотря на кривую улыбку и намеренное невнимание официанта, настойчиво требовал принадлежащее ему по праву: «Ту айс!»  Едва заметная краска смущения играла на смешливом лице дамы:  она знала вполне характер мужа. Он и в ресторан-то пришёл в шлёпанцах и шортах, а когда встал, все увидели его мокрую задницу: не удосужился даже переодеться после пляжа -  так и натянул шорты поверх мокрых плавок.
   Моя жена чуть не фыркнула от смеха:
- Стыдобища какая! Ещё бы нагишом сюда припёрся.
     Следующий день был посвящён экскурсии. Катались на верблюдах, пили чай у бедуинов, отбивались от малолетних попрошаек, которые отличаются необыкновенной пронырливостью и презрением ко всему, что не имеет отношения к племени.  Прежде чем расстаться, гид доверительным голосом поведал, что водителю, с которым он, вероятно, был в доле, «будет очень приятно», если мы отблагодарим его какой-нибудь «зелёной бумажкой». Прощаясь, я сунул ему, вместо доллара, пятёрку и понял свою ошибку лишь тогда, когда увидел, как флегматичный до этого египтянин необыкновенно взбодрился, приняв мою дурость за щедрость. Ему было «очень приятно». А кому бы нет на его месте?
    Вечерами гуляли по «Сохо» -  главной улице курорта. Толпы отдыхающих, фонтаны, скульптуры фараонов, хищных животных, сюжетные композиции с известными персонажами, магазины, набитые редкой чепухой. Тут же, на лужайке, бедуины с верблюдами и непривычным для горожанина запахом испражнений этих «кораблей пустыни». Не спешите проявлять к чему-либо праздного интереса  –  от вас не отстанут, пока вы не проститесь с очередной «зелёной бумажкой».
     Возвращаемся в отель и, проходя через темный и полупустой зал местного бара, в дверях сталкиваемся с нашим знакомым.
   - Ну как оно, веселимся?
   Мой вопрос звучит провокационно. Мужик будто ждал того, чтобы высказать серьёзно наболевшее:
   - Да разве это веселье? Тут все какие-то замороженные. Нет чтобы, как положено, водочки шарахнуть да потанцевать.
   Он невольно делает движение плечами, очевидно, представив себя в танце. Привык, наверное, расслабляться, как в старые добрые времена.  Его спутница весело и смущенно улыбается. При упоминании о «водочке» её лицо ещё более оживилось.
   - А вы сами-то откуда? – продолжаю удовлетворять своё любопытство.
   - Нефтеюганск!
  Жена моя, иронично морща губы, ждёт, когда я закончу «праздный и совершенно лишний» разговор: она искренне не понимает, чем может привлекать подобная компания. А меня непосредственность и ущербность мужика совершенно не   смущают: разве его вина, что он не знает иной формы проведения досуга, кроме как оттягиваться после стакана в своём Мухозасранске?
    До обеда купались в море. Оказывается, золотые рыбки существуют не только в городских аквариумах с их искусственными водорослями и бутафорскими замками. Я почувствовал себя ребёнком, которому хочется  отломить кусочек коралла, поймать или  потрогать кого-либо из морских обитателей.  Современному человеку всё естественное кажется удивительным, а люди, живущие  у моря, представляются редкими счастливцами, хотя для них, может быть, эти рыбки что-то вроде наших воробьёв.
    Вдоволь насмотревшись на сказочный мир подводного царства, я поднялся по лестнице на понтон, снял маску, которая уже натёрла мне уши,  и присоединился к супруге, на этот раз оставшейся на берегу. Передвинув топчан поближе к ней, так как тень от тента успела сместиться, я  устроился поудобнее, но тут услышал пронзительный крик. Народ на лежаках поднял головы, а некоторые поспешили удовлетворить своё любопытство. К последним присоединился и я.
   Несколько человек сгрудилось у воды  вокруг худощавой загорелой женщины с  бледным от испуга и заплаканным лицом.  Выходя на берег, она наступила на острый камень и поначалу терпеливо переносила боль,  но, увидев собственное мясо, вылезшее в результате глубокого пореза на подошве, пришла в состояние паники. Каждый раз, когда её взгляд останавливался на ране, она широко раскрывала глаза и испускала крик,  который согнал нас с лежаков.  До этого чужеземцы  представлялись мне этакими  наивными весельчаками или, в зависимости от менталитета, чопорными субъектами, но чтобы орать так «нецивилизованно» –  для меня это было новостью. Жена вечно  одёргивала: не чихай громко, разговаривай тише, не жестикулируй,  - а тут такой первозданный,  дикий вопль и совершенное безразличие к имиджу иностранца!   
  Ну, это всё психология, а между тем я отметил ещё одну странность – отсутствие какой-либо реакции со стороны персонала пляжа. Кто-то помогал любителям дайвинга надевать и крепить снаряжение, кто-то собирал стаканчики в пакеты для мусора, а кто с неприкрытым равнодушием наблюдал за происходящим. Наверняка, они сообщили о случившемся в соответствующую службу и проявление человеческого участия, пусть даже искусственного,  автоматически наложило бы на них бремя ответственности. Всё это было очень странно.
    И всё-таки один человек нашёлся. Это был среднего роста, плотный, коротко стриженный мужчина с золотым крестом на хорошо развитой груди. Он один не потерял самообладания в толпе зевак: тут же взял протянутое ему полотенце и уже перевязывал ногу пострадавшей, чтобы избежать потери крови.
   - Воды! – властно потребовал он и поднёс к губам женщины прозрачный стаканчик с тоником.
   Та лишь прикоснулась, даже не сделав глотка: у неё тряслась челюсть.
   - Носилки нужны. В чём проблема – не понимаю? –  в голосе мужчины было удивление.   
   Перетянув ногу, он поднялся с колена, и я узнал в нём старого знакомого. Странно:  теперь я отметил, что у него было мужественное лицо, умный и очень серьёзный,  успокаивающе решительный взгляд. От впечатления, которое этот мужчина произвёл на меня в баре, не осталось и следа. Мне стало стыдно за глупое чувство неоправданного превосходства. Его заменило теперь искреннее уважение.
   - Не понимаю, в чём проблема?
   Мельком оценив столпившихся, никто из которых, видимо, не вызвал у него доверия,  он попробовал приподнять пострадавшую, но та испустила такой истошный вопль, что порочность затеи перенести её на руках в одиночку стала очевидна. Не дождавшись помощи, он вопросительно посмотрел в мою сторону. Я сделал шаг вперёд, но в это время носилки, наконец, появились. С горем пополам, под стоны и показавшиеся мне ненатуральными вскрикивания, женщина была водружена на носилки, и шоколадные парни, легко подняв ношу, направились к лестнице. Миссия мужика была закончена, но когда он повернулся и увидел, как транспортируют несчастную, возмущённо закричал:
   - Да они что?! Головой вперед надо нести!
   Вовремя подсказал, так как лестница, по которой поднималась процессия, была слишком крутой и пострадавшая уже стала сползать с носилок. Раздались и ещё тревожные голоса. Шоколадные, поняв, наконец, что от них требуется, перестроились.
   - Вот также в прошлом году, - услышал я родную речь, - мужчина утонул на соседнем пляже – и никто его даже не подумал спасать. Чёрт-те что творится.
  - Да, сервис здесь оставляет желать.
   Я подумал о нашем сервисе и не мог сделать однозначного вывода в чью-либо пользу. Но то, что случилось, немало озадачило и казалось верхом безалаберности. Теперь десять раз подумаешь, ехать ли сюда ещё. Впрочем, зная пофигизм соотечественников, засомневаешься в правильности их  будущего выбора.  А этот мужик с золотым крестом прочно засел у меня в памяти: значит, не такой уж  мы пропащий народ, раз есть ещё среди нас такие вот расторопные мужички.