в данном случае, это обрывок прозы(начало), а прошу я критики(как обычно), оценки адекватности действий персонажей ситуации(собираю мнения).
и еще меня интересует, насколько читабельно по стилю - не тяжело ли, не скучно ли.
Глава вступительная.
Дверь в Куда-то.
- Как тебя зовут? – равнодушно. Не утони в шортах, скелетик.
Не то, чтобы это было интересно, но кроме них двоих на территории строящегося комплекса других детей пока не появлялось.
- Ронни. – недовольно. Чего тебе еще, кулек с косичками?
- Дурацкое имя, – пренебрежительно.
- А саму-то как? – возмущенно. И даже с интересом.
- Лорелея, - с гордостью. И немного смущенно.
Точно ненормальная.
- Дурацкое имя, - в фехтовании такой прием называют «парирование». Но с девчонками драться глупо и в фехтовании они ничего не понимают.
- Сам дурак.
- Бегемот в юбке.
- Макака в кепке.
- Сопля с косичками.
- Сам ты сопля. У тебя кроссовки драные.
- Ну и что?
- Ну и то!
Свист палки, подкашивающей высокие – по пояс, но тонкие и ломкие – стебли.
- Ты так и будешь за мной всюду ходить? – насмешливо.
- Я за тобой не хожу, – угрюмо.
Ронни никогда не дружил с толстыми девочками, которые собирают одуванчики. Ронни дружил с девчонками, но с другими - тощими и наглыми и похожими на мальчишек, с которыми можно было полазить по крышам и спрятаться в подвале за трубой, перелезть через забор на территорию чужой детской площадки или наломать длинных веток, ободрать еще мягкую и влажную изнутри кору, чтобы потом пострелять из них или заколоть какого-нибудь воображаемого злодея.
А толстые неповоротливые девочки с такими же толстыми и неповоротливыми косами на покатых плечах, которые сами себе что-то рассказывают под нос и собирают желтые цветочные головки, ему еще не встречались.
В школе он видел, что таких дразнят, и даже на всякий случай запомнил как.
Но на целой огроменной пустой базе не было никого кроме взрослых, а взрослые не играли с Ронни в мяч и не давали разгадывать кроссворды, а на роликах одному кататься скучно.
- Ты венок будешь плести? – Ронни увлеченно сшиб пару желтых головок. Назло.
- Нет, я собираю сок, - важно, как доктор на осмотре, ответила толстая девочка.
- В одуванчиках нет сока. Сок есть в томатах и в яблоках. И в винограде, - снисходительно объяснил Ронни. – Ты, наверно, совсем ничего не знаешь?
- Я - знаю, - уверенно возразила толстая девочка. – Это ты еще ничего тут не знаешь. Но раз ты такой дурак, я тебе ничего не расскажу.
Напевая под нос, она ушла в сторону реки вниз по склону, по узкой протоптанной тропке.
А Ронни остался на блюдце поляны, среди пушистых желтых пятен в высокой траве, под опрокинутым над головой синим котлом безоблачного неба.
*
В бесконечных пустых коридорах, среди множества запертых помещений, сверкающих до противного белизной лестниц с низкими перилами, было так же скучно, как и на улице.
А еще была Дверь на третьем этаже с красивой витой ручкой.
Ронни спрашивал у Вика, что за ней, но тот все время отмахивался, занятый своим компьютером и скучными подсчетами. На этом скучном Виковом компьютере открывались только сложные непонятные таблицы и никаких игр, кроме карточных.
Матильда тоже не знала, что за дверью. Она морщила лоб и потирала указательным пальцем висок так сильно, что казалось – проткнет его длинным ногтем, но никак не могла вспомнить, что же это за дверь такая и что за ней может находиться.
- Может быть, чулан? Или шкафчик с инвентарем для уборки? Там точно нет Нарнии, Ронни, - извиняющимся тоном отвечала она.
К мнению Матильды Ронни испытывал особое доверие, потому что она была младше всех взрослых, хотя все равно уже старовата для Ронни: шутка ли – разница в десять лет. Десять! Это даже больше, чем ему сейчас. Но Ронни все равно надеялся, что когда он станет взрослым, наверно, годам к двенадцати, а то и ко всем двадцати, Матильда с удовольствием позволит защитить себя от какого-нибудь напавшего на нее качка-дзюдоиста или укравшего ее Коварного Злодея, а потом сможет назвать Ронни своим парнем. А он тогда покажет ей башню из пивных крышечек, которые регулярно выпрашивает у Вика, а Вик ругается и ворчит, что он вечно занят какой-то ерундой, и Матильда скажет: «Вот это да!». И когда они будут идти по улице, ему, Ронни, будут завидовать все.
Марк Эпплгейт, толстый и внушительный, задумчиво рассматривавший каждую стену с рулеткой и что-то записывавший в пухлый и внушительный блокнот, тщетно пытался убедить Ронни, что Двери вообще нет.
- Понимаешь, малыш, - через силу выдавливал он, пытаясь наклониться пониже, как будто считал, что его тяжелый низкий голос был плохо слышен, но нет – голос был оглушителен, а на одутловатое красное лицо совсем не хотелось смотреть вблизи. – Понимаешь, я тут каждую стеночку осмотрел. Каждую. А знаешь, малыш, сколько здесь стен? В каждой комнате по четыре, в каждом коридоре по две, и это если коридор не заворачивает. Всю планировку изучил. За той стенкой, про которую ты говоришь, дом заканчивается. Там окно могло быть на улицу, но никак не дверь. Так что нафантазировал ты все себе, малыш.
Но Дверь была.
И манила своей медной витой ручкой, узкой полоской замочной скважины, гладкой деревянной поверхностью.
За ней никак не могло ничего не быть.
И однажды Ронни все-таки подошел, смело протянул руку и взялся за холодную медь. Нажал и потянул. Но чтобы открыться, нужно было больше усилий, нужны были сильные крепкие руки, как у Вика. И Дверь не поддалась.
*
- Зачем ты прячешься, тут же нет никого?
-Тсс, - толстый палец метнулся к губам. Недовольный взгляд.
- Эй, все сюда! Ау! Эта дура совсем сошла с ума и прячется в пустом коридоре.
- Вот придурок, молчи, - зашипела толстая девочка, сердито тряся косичками. – Не мешай, если ничего не видишь!
- Так нет же ничего! – невольно переходя на шепот, возразил Ронни.
- Есть!
- Нет!
- Нет, есть!
- Нет, нету!
- Тихо ты, видишь, тень, вон там?
С победоносным видом и ощущением собственной правоты Ронни все же решил взглянуть в ту сторону, куда указывала его противница. Пустой коридор с вечерними неподвижными тенями, пятно от света в ближайшем окне.
И тень, ползущая из-за поворота, медленно, как вода, как будто кто-то, отбрасывающий ее, на цыпочках крался вдоль стены, делая движения всего в пару сантиметров.
Ронни невольно отступил, стараясь не шуметь, хотя кроссовки издавали тихий полимерный звук, соприкасаясь с полом, наступил толстой девочке на ногу, и она в отместку пребольно ущипнула его за ухо. Но Ронни молча стерпел, потому что перед лицом опасности герой никогда не позволит себе кричать от боли или другого пустяка.
Медленно вдвоем они пятились к двери, пока Ронни не понял, что отступать уже не куд и не услышал осторожный скрип опускающейся ручки.
- Значит, она открывается, - вслух подумал он, забыв, что герой в минуту опасности должен быть сдержанным.
- Дурак, - прошептала толстая девочка, открыла Дверь и протиснулась в какую-то комнату с множеством зеркал и перилами вдоль стен.
Ронни обернулся, мельком посмотрев на комнату и убедившись, что в ней нет ничего интересного, и захлопнул Дверь.
Из-за поворота появился Марк Эпплгейт, помахал Ронни рукой и скрылся в соседнем коридоре.
- Марк, эй, Марк! – закричал Ронни, кинувшись следом. – Я нашел эту Дверь. Хочешь, я покажу ее тебе?
Догнав Марка за двумя поворотами, Ронни отчаянно потянул его за рукав.
- Пойдем же, я Дверь тебе покажу, про которую ты говорил, что ее нет!
Марк послушно тянулся за рукавом в мальчишеских пальцах.
- Ну ладно, где там твоя дверь?
Но пробежав пару поворотов в одну и в другую сторону, Ронни не смог найти тот, в конце которого была Дверь.
- Но девочка, - повторял он, - она так запросто открыла эту Дверь и ушла в комнату с зеркалами.
- Послушай, малыш, - снова наклонился Марк, от него шел сильный запах пота и усталости, - здесь будет летний лагерь для детишек, я видел все схемы, я сам участвовал в составлении проекта, тут нет никаких комнат с зеркалами. И я видел Лори, она помогает матери на заднем дворе и не занимается никакими глупостями. Не могла же она уйти сквозь стенку, она же не призрак в конце-то концов!
Ронни разочарованно проводил Марка взглядом.
Вернувшись назад на один поворот, он вновь увидел Дверь в конце коридора, поблескивающую медной ручкой.
И понял, что взрослые увидеть Дверь не могли.
*
-Ты же видишь Дверь? – робко спросил он толстую девочку, подкараулив ее в поле за сбором одуванчиков. – Ее же никто не видит.
- Вижу, конечно, - гордо фыркнула она. – И не только. Я еще знаю, что это такое.
- И что же? – выдохнул Ронни и затаил дыхание в ожидании ответа.
- Не скажу, - отозвалась девочка, с неприязнью посмотрев на него. – Ходи и мучайся.
- Дура.
- Сам дурак.
