- А ты никогда не жалел, что пошел в Управление?
Стах оторвал от  экрана взгляд и перевел его на сидящего в кресле напарника. Лейковиц местную прессу принципиально не читал, поэтому в свободное время развлекался разгадыванием кроссвордов. Обычно молча. Поэтому вопрос, заданный в полной тишине без всякой на то причины, удивил. Стах ответил, как всегда, подумав.
- Было. Один раз. Лет тридцать назад. Ты должен помнить это дело.
Лейковиц закусил губу на несколько секунд, потом его лицо озарила догадка.
- Камилла, - сказал он медленно.
Стах молча кивнул.

Майкл Карвер  не был преступником. Здесь вообще не существовало преступности.
Причиной случившегося был туман, поднявшийся из реки Прайт за считанные минуты. Еще мгновение назад набережная была, как на ладони, а вот уже не видно не зги. Майкл потянулся к панели, чтобы включить фары, и тут раздался удар. Тормоза завизжали, мобиль остановился, но было уже поздно. Непоправимое произошло.
Осторожно Карвер вылез из машины. Еще не был уверен, но чувство интуиции подсказывало, что он сбил человека. Когда ноги привели к телу, лежащему на боку, рот Майкла раскрылся в немом крике.
Господи!
Он опустился на колени, не веря своим глазам. Повернул погибшую на бок, несколько секунд глядел на ее безжизненное лицо.
Вскочив на ноги, Майкл Карвер запрыгнул в мобиль и рванул прочь с места происшествия с такой скоростью, что ему позавидовали бы гонщики. Туман ему больше не мешал.

Видеорегистраторы успели заснять машину Карвера за секунду до того, как ее накрыл туман. Когда через пять минут туман рассеялся, и занавес над сценой преступления поднялся, подозреваемый был единственным. Его привезли в участок, заплаканного, трясущегося. Агента Стаха вызвали сразу же. Его молодой напарник должен был остаться в Управлении, но… Но Лейковиц всегда умел находить подход к людям. Через десять минут они уже неслись к рампе магистральной развязке по воздушной автостраде. Лейковиц был сосредоточен на изучении дела, Стах уверенно вел мобиль по кольцам воздушных автодорог, обгоняя и дешевые колымаги, и дорогущие иномарки.
- И что теперь будет? – не выдержал, наконец, Лейковиц. – Кормилица В, я глазам своим не поверил, когда прочел. Карверу грозит высшая мера.
- Уверен, - коротко отозвался Стах. – Но это не наше дело. Ты пробил сводку?
- Да, - кивнул Лейковиц. – Ми Ми была единственной Кормилицей такого класса в стране, ты же знаешь.
- А что Марс?
- Марс, - фыркнул Лейковиц. – Марс не в курсе. Наши пытаются отослать семьи высокопоставленных чиновников, пока граница не закрыта. Как только Большая планета узнает о происшедшем, миграция будет запрещена, ты же знаешь.
- Так и думал, - Стах ловко подрезал очередной кадиллак, лихо завернул и выехал на финишную прямую, к полицейскому участку.
Лейковиц присвистнул. Мобилей возле тридцатиэтажного здания было невероятное количество. И это притом, что мир пока не знал о случившемся.
Они затормозили на служебной площадке, вышли: толстяк Лейковиц с улыбкой, пробивающейся сквозь напускную серьезность, и Стах, сухопарый, с ранней сединой на висках и взглядом в упор сквозь стекла старомодных очков. Их встречал шеф Баринов, бледный, не выспавшийся, казалось, уже чувствующий муки голода. Рукопожатия, дежурная сигарилла, обмен любезностями в лифте – и вот уже все трое расположились в кабинете за звуконепроницаемыми дверями.
Баринов был сдержан.
- Насколько я понимаю, господа, заменить Кормилицу такого класса некем. Даже если другие будут работать день и ночь, планете грозит кризис, равного которому еще не было. Марс помощи не пришлет. Десять минут назад они закрыли границу и ввели у нас чрезвычайное положение. Никто не сможет покинуть планету до момента разрешения кризиса.
- Что-нибудь предлагают?
- Да, агент Стах. Марс не может отдать нам кого-то из своих, у них такой товар тоже штучный. Они послали запрос на Землю, и та пообещала продовольствие. Не лучший вариант, конечно, но хотя бы что-то.
Баринов отвел взгляд, произнося последние слова.
- Я в Управлении недавно, и еще не в курсе всяких тонкостей, - нагло соврал Лейковиц, обдумав мысль. – Когда нам ожидать помощи?
Стах покосился на него.
- Месяц.
Тот кивнул.
- Вы поняли, о чем я, господа.
- На три миллиона сорок одну тысячу населения у нас приходится около двадцати тысяч кормилиц классов от К до Д. Универсалов у нас всего три, Карра, Майя и Ми Ми, - заговорил Стах просто для того, чтобы прервать тягостное молчание, повисшее в кабинете.  – Карра сможет взять на себя дополнительные десять тысяч, Майя тоже. Остальные обречены на голодную смерть.
Лейковиц ни разу больше не слышал, чтобы напарник был так многословен. Баринов побледнел еще больше, вспомнив о жене и детях.
- Думаю, власти Северного и Красного кругов уже знают, кого и сколько они примут, - сказал он. – Мы сразу отправили просьбу о помощи. Они пришлют около ста кормилиц классов от К до Д. Но их хватит на неделю, не больше. Они тоже люди, и им тоже нужно будет спать. Ваши ребята уже занимаются организацией пунктов кормления для детей и беременных. Остальные… остальным придется поголодать.
- Умереть, Кирилл, - мягко поправил Стах. – У нас нет сельского хозяйства уже, Бог знает, сколько времени. У нас нет животных, которые могли бы нас прокормить. Фобос оказался абсолютно неготовым к происшедшему.
- Что же нам делать? – спросил Баринов.
Стах поднялся. Он ждал этого вопроса, чтобы откланяться. Ему было душно в четырех стенах, чувство легкого голода неслышно подкрадывалось со спины, и надо было отвлечься.
- Решите вопрос с Карвером. Мы в Управлении подумаем об остальном.

Оставался только один выход. Когда через шесть кошмарных дней Стах и Лейковиц одновременно пришли к нему, была полночь. Тишину опустевших улиц разорвал вой гироскопа. Никто не поднялся с постели, чтобы поглядеть на сумасшедшего, нарушающего правила. Кормилицы, измученные постоянным наплывом голодных, подняли головы, вырванные из плена короткого двухчасового сна. Тех, кто еще мог работать, осталось около пяти тысяч. Остальные сдались.
На площади перед зданием Полиции был разбит палаточный городок. Тысячи умирающих от голода расположились здесь. Кормилица класса Л Наталья Карвер, сестра Майкла, работала без сна и отдыха три дня, накормив почти сто тысяч человек. Вчера, прямо во время кормления, у нее не выдержало сердце, и она умерла. Узнав об этом, Майкл Карвер попытался совершить самоубийство. Голодные скандировали его имя и требовали медленной смерти для того, кто и так умирал.
- Погляди на наших детей! – кричали женщины. – Они уже не плачут, они уже не могут плакать от голода! Что же ты в Прайт их тоже не бросил, когда убил кормилицу!
Стах и Лейковиц пронеслись мимо, к Управлению. Шеф Даниле спал беспокойным голодным сном прямо в кабинете, когда его грубо разбудили.
- Нам нужен вертолет, - сказал Стах, сверкая глазами.
- Что случилось? Вы рехнулись?
- Точно, рехнулись, раз не додумались до этого раньше, - бросил Лейковиц. – Мы летим в Обитель.
Даниле проснулся сразу же.
- Камилла, - сказал он утвердительно.
- Камилла, - кивнул Стах.

- Мы не имеем права требовать от вас такой жертвы. Мы знаем, что врачи запретили Вам кормление, и что малейшая нагрузка может быть для Вас смертельно опасна, - сказал Стах старой женщине, глядящей на него с больничной койки. – Но вы – наша последняя надежда.
- Ты знаешь, чего просишь, мальчик, - голос, от которого по телу, как и двадцать лет назад, пробегали мурашки, казалось, не мог быть порожден ее тщедушным тельцем.
Лейковиц опустил глаза. Стах, сорокалетний «мальчик», кивнул.
После паузы Камилла, кормилица класса В, умирающая от истощения сил в хосписе для кормилиц, засмеялась.
- Отпустите Карвера. Я приду. Скажите Даниле, с него ковровая дорожка.

На площади Кормления было людно. Худую женщину в инвалидной коляске, едущую по дорожке к помосту, встречали слезами счастья. Многие уже не могли ходить, их привозили, приносили те, кто еще сохранил остатки сил. Стах помог Камилле подняться по ступенькам, отошел, встал рядом с Лейковицем сбоку.
Камилла взглядом попросила тишины. Ее глаза широко открылись, фигура выпрямилась и будто стала выше, руки взметнулись вверх. Невероятной чистоты и глубины нота поплыла в воздухе.
- In questa Reggia!
И сразу же затихли детский плач и голодные стоны. Кормление началось.

За два дня Камилла накормила полмиллиона человек. Никто и никогда не делал такого. На следующее утро истощение взяло свое, и она умерла. А через неделю из резерва на Земле на Фобос прилетела все-таки новая кормилица. Ее ждали еще сытые люди.

В комнату вбежала девочка-подросток.
- Деда, деда, смотри!
Она издала три коротких высоких ноты. Стах засмеялся, скрывая тревогу, обнял девочку и прижал к себе.
- Умница моя. Теперь и обедать не пойдем, ведь правда, Стас? – Лейковиц подмигнул девочке, она довольно хихикнула. - Только не перетруждайся, ладно, Ками? Только не перетруждайся.