toski navaleno, hot' stoj hot' padaj.

kuda ni gljanu ja - fevral' i padal'.

i dni shoroneny za mezhdu prochim.

izba ne toplena. huj ne drochen.

a v pole vyjdesh' li, hot' trizhdy svistni:

gde ran'she ljudi shli - kusty kak kisti;

tam gullivery-dni v snega vmerzajut.

mobil'nyj bozhen'kin sem dnej kak zanjat.

i naprjamki nikak, tri vjorsty s gakom

do cerkvi v valenkah - kak letom rakom.

prolopochu "esi" na pechi sizhe,

avos' Vsevidjawij menja uslyshe.

пройдет зима, когда-нибудь пройдет,
когда-нибудь изменится начинка
календаря и новый отворот
продемонстрирует капель на снимке.
тогда-то мой лирический герой
кофейник опрокинет на рубаху,
отняв значенье у ожогов паха,
придаст значенье лирике другой:
косым дождям под громовый фагот,
стесненным юбкам, трелям ледохода,
ползущей ртути, снам - чему угодно,
что подтвердит - герой уже не тот.

теперь февраль. измятая тетрадь
напоминает ямбово-построчно,
что и тоска не хочет увядать,
растущая на благодатной почве
былых любвей, замолченных обид
как на дрожжах, в еде неприхотлива,
хоть иней сходит с белого налива,
она прощаться вовсе не спешит.
в твоих часах, мой нищий сибарит,
перед собой признать находишь силы,
увы, не то мгновение застыло,
которое хотел остановить.

пока молчишь, склонившись над столом,
слова живут по замкнутой спирали,
невесть когда, в краю невесть каком,
как будто никогда не умирали.
безумный шляпник разливает чай,
кофейник в такт попыхивает бодро,
оставшаяся сказочная кодла
мурчит про "за окошком месяц май".
безумный шляпник разливает чай
на циферблат недвижимый и мертвый,
оставшаяся сказочная... к черту.
застыло время, как ни орошай.

пока все так. а дальше - по кривой
абстрактная неведомая фишка
на бреющем проходит над парижем,
втыкаясь в грунт чеканной головой.
смеется Рихтер над своей шкалой:
какое жалкое землетрясенье!
а где-то, в это самое мгновенье,
одна проходит стрелка над другой...
и с ней зима. положено зиме
сходить на нет истаявшей сосулькой.
и будет скрипка - трепетно и гулко,
и хеппи энд, как в западном кине.

...Что где-то есть привычка-куантро,
Спасенье душ от морока и сглаза.
И где-то есть любимое бедро
В отрыве от сиденья унитаза.
............................................................

Подстать волхвам, дарующим абсцесс
Гнилой душе, скучающей в коробке,
Придут на ум твой возраст, рост и вес,
Как идеал нерукотворной сборки.

Сезонный бархат съемных номеров
Из меморайза, словно пыль из ранца,
Извлек, шутя, обрывки чудных слов,
Убитых всклянь бутылкой померанца.

Что ты да я, да снова мы с тобой,
Что так легко, что никуда не деться...
Фонит рюкзак желанной чепухой,
Сбоит башка и подвывает сердце.

Внутри шумит. Снаружи как никто
Я светел, нем, и целой жизни стоит
В моей руке потрепанное то,
Чем сплюнул в пол когда-то полароид.

Чем сглазил нас когда-то полароид.

И вот, теперь, винрарен и разъят
На после-до, я слайды извлекаю
Из меморайза, все они галдят:
"Прошло, прошло!"
Прошло. Но я-то знаю...