Автор: AscarD200
Бета: Eternal
Рейтинг: R
Пэйринг: Мюри/Хисана, Тосиро/Хисана
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА: Маюри, Акон, Тосиро, Ханатаро, Хисана.
Жанр: Adult H, het Lime AU
Размер: 15 страниц 14 шрифтом.
Примечание автора: я поставил для синигами среднюю человеческую продолжительность жизни. На момент начала рассказа Тосиро – 12 лет. Маюри – 40, Ханатаро 15, Хисана – 25. Время – 20.12.2003 год.
Дисклеймер: Блич (с) Кубо Тайто

Мне снятся ледяные сны.
В них так далеко до весны.
В них даже вьюга не вьюга
А злого мороза супруга.

В очередной раз барахлил датчик регистрации духовных погребений.
Включился на стадии «вхождение в Сообщество» и выдал координаты перерождения.
Причём не где-нибудь, а в западном руконе.
Там, где плескалось единственное в Сообществе море.
И координаты прибора выходили за прибрежную кромку.
Отметка «высота» показывала отрицательное значение.
Дежурный офицер закурил сигарету. Датчик предлагал ему поверить в то, что душа переродилась на дне моря.
На эту ересь прибора никто бы не обратил внимания, но в диспетчерской отыскался новичок, который имел достаточно мозгов, чтобы прочесть показания приборов, но недостаточно, чтобы сделать вид, что он ничего не видел.
Обернувшись к дежурившему офицеру, новичок крикнул: – Там в воде человек! Ему надо помочь!
Офицер положил сигарету на край пепельницы, и схватил новичка за отворот рубашки. – Ты что несешь? Даже если на секунду допустить, что это не грубая ошибка прибора, и какая-то душа без идентификатора самостоятельно прошла духовное погребение, то на дне моря этот неудачник протянет секунд двадцать! Забудь об этом!
Новичок кинул взгляд на показания прибора. Судя по ним, шансы всплыть успешно, то есть живым, у души были. Маленькие, правда, но новичка это не пугало.
– Я немедленно туда отправлюсь и спасу эту душу!
Офицер отвесил ему подзатыльник, и в этот момент задумался сам: а если это действительно, правда?
Медленно в нём разгоралось любопытство.
– И как ты туда доберёшься?
Новичок посмотрел на него, и сложил руки в просящем жесте.
– Ладно, полезай мне на плечи, домчу тебя в сюнпо.
Офицер затушил сигарету и подхватил мальчишку.
Ровно через 140 секунд они были на берегу.
Душа барахталась в ледяной зимней воде, изо всех сил гребя к берегу. Ветер поднял очередную волну, и душу выбросило на землю.
Ставя новичка на ноги, офицер мельком отметил, что этой душе сказочно повезло: ветер дул к берегу.
Новичок, совсем недавно пришедший на работу в лабораторный комплекс из госпиталя, где он был практикующим хирургом, кинулся оказывать помощь душе.
Офицер же стал изучать объект.
На вид это был мальчик лет десяти-двенадцати, без физических повреждений тела, если не считать явных признаков обморожения.
Психологический шок, наверное, так же присутствует.
Гораздо интереснее было другое: идентификатора действительно не было.
Вообще, каждый раз, когда кто-то из богов смерти проводит духовное погребение и отправляет душу умершего на тот свет, то есть в Сообщество душ, на саму душу ставится так же отметка о том, кто именно провёл погребение. Эта отметка и называется идентификатором.
При желании и достаточных навыках, её можно стереть.
Можно, но смысл?
И какой смысл вышвыривать душу прямо на дно моря?
Офицер достал сигарету, закурил и продолжил осмотр.
Из внешности первым в глаза бросались волосы мальчика: совершенно седые. Это была не какая-то себорея, нет. Он поседел от ужаса.
Но что видел этот мальчик в последние секунды жизни?
Как правило, все шокирующие воспоминания стираются из памяти.
Новичок, между тем, закончил оказывать мальчику первую помощь, закутал в собственную рубашку, и поднял на руки.
Обратившись к офицеру, он сказал: – Акон-семпай, мы должны отнести его в четвёртый отряд и…
Акон отвесил новичку ещё один подзатыльник. – Парень, ты в отряде вторую неделю, а я уже тебя ненавижу. Эту аномалию нужно доставить в двенадцатый на исследования!
– Но это же не аномалия, это маленький мальчик!
Акон склонился, и прошептал в новичку в лицо: – Ямада, не зли меня. Маюри-сама ждёт образцов для исследований. Ты ведь не собираешься выступить против Маюри-сама?
Требование проявить лояльность срабатывает. Ямада склоняет голову.
– Акон-семпай, я сам отнесу этого мальчика…
Акон делает недовольное лицо, от которого Ямада моментально затыкается, и обращается к «мальчику»: – Как твоё имя?
– Я не помню.
– Тогда будешь объект номер восемьсот девять.
Ямада вскрикивает: – Нет! Так нельзя! Ему нужно дать нормальное имя!
Акон вздыхает. – Давай, только быстро.
Ямада смотрит на объект. – Ты… ты будешь Хицугая Тосиро. А меня зовут Ямада Ханаторо.
Словно почувствовав, что больше ничего интересного не будет, объект засыпает.
--------------
Первое, что он почувствовал, когда очнулся, было тепло рук, гладящих его по голове.
– Мама…
Сознание затопил другой голос: высокий и влажный:
– Нет, я не твоя мама. Но, раз уж ты проснулся, вставай и одевайся.
Он открыл глаза.
Комната совсем не понравилась ему: низкий потолок, стены без окон, единственная дверь, закрытая железной решеткой…
И резкий противный запах.
На кровати рядом с ним сидела женщина: низкая, можно даже сказать, миниатюрная, но с приятным лицом, на котором светилась лёгкая улыбка.
Увидев, что он открыл глаза, женщина встала и подошла к решетке.
Он вылез из-под одеяла и нашёл на стуле одежду: черное кимоно его размера, широкий пояс и сандалии.
Женщина стояла к нему спиной и терпеливо ждала, пока он не оденется.
Завязав пояс и поняв, что пауза затягивается, он подошел к ней и положил руку на её спину. – Простите…
– Никогда не извиняйся за то, что сделал.
Она резко повернулась, но на её лице снова появилась улыбка.
– Лучше сделать и жалеть о том, что сделал, чем не сделать и жалеть о том, чего не сделал. Как твоё имя?
– Тосиро. Хицугая Тосиро.
– Ну а я: жена князя Кучики, моё имя - Хисана.
– А… я хочу есть.
Она размахнулась и дала ему звонкую пощёчину.
– Никогда не унижайся, прося еды! Храни свою гордость!
– Простите…
Вторая пощёчина, уже по другой щеке.
– Ты вообще слушаешь, что я тебе говорю?
Он сел на пол, обняв колени руками, и заплакал.
Хисана ушла.
Вскоре появился Ямада. Он принёс поднос с едой, что-то говорил без умолку, пытался шутить и то и дело строил рожицы.
Тосиро ел, но еда торчала комком в горле, спроси его, что было на этот завтрак или какое там было время суток, и он бы честно ответил: не помню.
Ну а когда все тарелки, не без помощи Ханаторо, оказались пустыми, Хицугая решительно отодвинул поднос и обратился к своему собеседнику.
– Ямада-семпай, я хочу ещё раз поговорить с Хисаной-доно.
– Боюсь, это не получится. Ты не смог её заинтересовать. Значит, тебя ждёт Куротсучи-тайчо.
– А это кто?
– Тайчо двенадцатого отряда. Он… поставит на тебе пару опытов, а после убьёт.
– Что? Меня… что?
– Прости, мне, правда, жаль, но я ничего не могу сделать. Я и так подвёл брата. – Видя, что Тосиро ничего не понимает, Ямада пустился в объяснения.
– Поскольку тебя ждала незавидная участь, я попросил брата помочь тебе. Как-то повлиять на Куротсучи-тайчо. А брат в свою очередь рассказал твою историю Кучики-доно. Он её лечащий врач.
Тосиро взял в руки уже остывший чай, сделал небольшой глоток.
– Я хочу к маме.
– Прости, малыш, твоей мамы здесь нет. Она ещё жива. Ты умер для них, а они - для тебя.
Решетка темницы отъехала в сторону.
На пороге стоял…
Тосиро почувствовал, что недавно съеденная еда просится наружу.
Вероятно, это был человек. Ну, когда-то был.
Сохранив антропоморфные очертания тела, он имел бледную кожу, скрывающую лицо маску и непонятные штуки вместо ушей.
Незнакомец был вооружён: на поясе, прямо за узлом висел меч в ножнах.
Голос у незнакомца был под стать внешности: скрипучий, как плохо смазанная дверь. – Рад тебя видеть, малыш Хицугая! Уверен, мы подружимся! Меня зовут Куротсучи Маюри, я возглавляю двенадцатый отряд и бюро технологических разработок. Мне нужна твоя помощь в исследованиях!
Тосиро сидел, и не мог сказать ни слова, а кружка чая в его руках ощутимо тряслась.
– Вставай, время дорого. Ну, поднимайся, пойдём! Все только тебя и ждут!
– Меня?
– Тебя, тебя. Ты нам нужен!
Тосиро поставил кружку на стол, поднялся с кровати и посмотрел на Ханаторо.
Ямада сидел к нему в пол-оборота, почти отвернул своё лицо, а его плечи вздрагивали.
Тосиро медленно, словно в забытье, пошёл к Куротсучи, но с каждым шагом к нему возвращалась уверенность в себе. Он сможет. Обязательно сможет.
Дойдя до тайчо, он резко развернулся и побежал по коридору влево.
Почему именно влево? Он запомнил, что Хисана-доно ушла в ту сторону.
Или ему показалось, что в ту.
В любом случае, этому тайчо придётся побегать, чтобы его догнать.
Тосиро успел сделать прыжков двадцать, когда на его плечо легла чья-то ладонь.
Кто это был? Тайчо? Исключено, тот даже не бежал за ним.
Может, он просто кого-то не заметил?
Тоже не вариант, в коридоре попросту никого не было.
Оглянувшись, Тосиро понял, насколько ошибся.
Куротсучи и не думал бежать за ним, но вот его рука…
Удлинившись на несколько локтей, рука тайчо дотянулась до него и сжала предплечье. – Куда собрался, парень? Я же сказал, ты мне нужен!
Рука вернулась в исходное состояние. – Иди к папочке, я дам тебе конфетку!
Тосиро сглотнул, и побежал опять.
Но в этот раз случилось нечто, удивившее его гораздо больше, чем всё остальное.
Коридор вокруг него… изменился, словно поплыл. Ряды окон и дверей промчались мимо, сливаясь в одну бесконечную чехарду.
Остановившись, Тосиро упёр руки в колени и принялся тяжело дышать.
И ему очень захотелось есть. Почему-то, арбуза.
Куротсучи оказался рядом с ним, словно только что возник прямо из воздуха.
– Сюнпо? Ты только что использовал против меня сюнпо? – Он взял Тосиро за ухо, и стал выворачивать ушную раковину. – Кто тебя обучил? Признавайся, негодник!
Корчась от боли, вторым ухом Тосиро всё внимательно слушал, и поэтому сразу заметил другой голос, отвечающий Куротсучи.
– Неужели непонятно, что его никто не учил? Он ведь просто освоил эту технику по желанию. Захотел бежать и побежал.
Это был голос Хисаны-доно.
– Отпусти его, Маюри, я поменяла своё мнение.
Рискуя остаться без уха, Тосиро вырвался и побежал к ней.
Прижался всем телом и с благодарностью ощутил, как она обнимает его обеими руками.
– Маюри, ты меня знаешь, моё слово – камень. В воду кинь – утонет.
Куротсучи облизнул губы. – Я увеличиваю цену вдвое.
Хисана чуть улыбнулась: – Деньги, связи, влияние… у меня всё это есть. И всё это будет твоим, если ты будешь на меня работать.
Куротсучи повернулся и ушёл в одну из боковых дверей.
Хисана отошла на шаг, подняла ему рукой подборок и поглядела в его глаза.
– Ты говорил, ты хочешь есть? Что именно?
– Арбузы. Большие и круглые.
– Хм… в Мире Духов не растут арбузы… ладно, я что-нибудь придумаю.
Она опустилась на колени перед ним. – Скажи, тебе было страшно?
Тосиро пару секунд не двигался, а потом трижды слабо кивнул. Хисана улыбнулась. – Давай договоримся. Ты будешь защищать меня, а я буду защищать тебя. Хорошо?
– Да.
–––––––––––––––––––––––––––––––––––––––
Следующие шесть месяцев Тосиро не видел её. Он поступил в академию и прилежно учился, осваивая одну за другой дисциплины, которые должны знать синигами. Какое-то время спустя он понял, чем так удивлялись Хисана-доно, Маюри-тайчо и Ямада-семпай.
Он выплыл сам.
Все души попадали в Руконгай после духовного погребения, а у него хватило сил подняться на небеса самому.
В академии Тосиро был слаб в рукопашном бою, владении мечом и сотворении кидо, однако с лихвой компенсировал отсутствие опыта и знаний своей огромной и чистой духовой энергией.
Впрочем, не всё можно было компенсировать одной лишь силой.
В то утро их группу, двадцать человек, выстроили на площадке для рукопашного боя и сказали, что занятие будет вести другой тренер.
Тосиро был удивлён, но не более. Ему ведь надо осваивать это искусство, а с другим тренером он мог бы продвинуться дальше.
Перед ними вышел новый инструктор. Это была молодая девушка с волосами невозможного для розы цвета – синего.
Она лишь криво ухмыльнулась, и подняла руку, указывая на них.
– Вы, мешки с дерьмом, нападайте на меня по одному или все вместе.
Тосиро шагнул вперёд. Самый низкий и худой, он понимал, что шансов у него нет.
Если не использовать ряцу и сюнпо.
Удар кулаком в челюсть. Прямой и быстрый. Очень быстрый.
Но эта девушка оказалась быстрее.
И Тосиро полетел в обратном направлении.
– Хвалю за храбрость, кто дальше?
Тосиро поднял голову, чтобы увидеть происходящее.
Его одногрупники кинулись на неё сворой. Она даже не отбивалась, а просто раскидывала их, используя кулаки, локти, колени и голову. В ход шло всё, и площадка наполнилась выбитыми зубами, переломанными костями и жутким воем.
Когда всё было кончено, она уже тяжело дышала. Было видно, что и ей, при всём её мастерстве, тяжело дались эти девятнадцать мальчишек.
Девятнадцать, потому что Тосиро вставал на ноги.
Она это увидела. – Что, хочешь еще?
Хицугая вытер рот рукой, выплюнул два зуба, и снова двинулся вперёд.
Она устала, и не могла двигаться с прежней скоростью.
Вернее, именно так он и думал, нанося всё тот же прямой в челюсть.
Девушка совершенно спокойно повторила блок на прежней скорости, но не стала отбрасывать Тосиро. Нет, она несколько минут валяла его по всей площадке, основательно переломав кости.
– Что, думал, раз отдохнул, так сразу силы появились? Мне плевать, насколько ты силён, я просто быстрее и опытнее тебя. Да даже если ты будешь в десять раз сильнее, ты не сумеешь меня коснуться и пальцем.
Неделя на больничной койке. Вообще, врачи требовали как минимум две, но он вежливо их послал.
Он явился на тренировочную площадку, но там был лишь старый инструктор.
– А где… та?
– Какая та? Кто тебя изукрасил? Хочешь реванш? Забудь, она тебе не по зубам.
– Я… я смогу. Я обязательно смогу.
Инструктор приложил его лицом о стол, и отвернулся к своим бумагам.
Он встретился с ней снова два дня спустя. На этот раз она замещала инструктора по кидо.
Вообще, неделя, проведенная в кровати почти без движения, приучила Тосиро к мысли о том, что читать не так уж и скучно, и он перелопатил двести страниц учебника по заклинаниям.
И снова провал.
Опыт и знания, вот что ему не хватало. Подождав, пока его одногрупники уйдут, он подошёл к ней. – Как твоё имя?
В ответ она залепила ему пощёчину. По сравнению с тем, что было раньше, когда она, играясь, ломала ему правую руку и щелкала ребра одно за другим, пощёчина не причинила никакой боли.
Но это было унизительно.
– Я спросил, как твоё имя?
Она замахнулась снова, но его правая рука уже почти зажила, и он перехватил её локоть. – Я узнаю, как тебя зовут, даже если мне придётся умереть.
– Дурак. Сколько тебе лет?
– Двенадцать с половиной.
– Вот что, если сможешь оттрахать меня так, чтобы мне понравилось, я скажу тебе своё имя.
Он отпустил её руку, повернулся и пошёл к двери.
– Я всё равно узнаю, как тебя зовут.
В его спину ужалил бьякурай. Тосиро крутанулся на каблуках. – Ты…
– Первое правило обороны: береги зад.
– Да я не об этом! Ты смогла отпустить бьякурай, не читая заклинание?! Вообще не говоря ни слова?! Как?
Она лишь улыбнулась. – Хочешь, научу?
– Да.
Её улыбка стала ещё шире. – Ты знаешь мою цену.
Следующие шесть месяцев он тренировался ещё упорнее, стискивая зубы и не вылезая с корта по двенадцать часов в день. Его старания были замечены, и ему предложили сдать выпускной экзамен. Учителя решили, что его знания в кидо и готовность работать наизнос позволят ему стать полноценным синигами.
И, хотя бой на мечах всё ещё оставался для него недоступным, он выдержал экзамен, набрав необходимые баллы на знании истории, права и кидо.
А дальше были целых два месяца в мире людей, которых он защищал от Пустых.
Тосиро достался сияющий блеском урбанизации Гонконг.
Здесь грешников было полным-полно, и многие души, не слабые и не глупые, ломались и становились Пустыми, справиться с которыми было не так то и просто.
Он справлялся.
И именно здесь, в Гонконге, он сумел услышать голос своего занпакто.
Громкий, как рёв дракона, холодный, как сама смерть, он звал его к себе.
Когда второй месяц подошёл к концу, его вызвали в Сообщество.
Он готовился дать чёткий доклад о своей службе в кабинете какого-нибудь важного начальника, но вместо этого попал на завтрак к ХИсанэ-доно.
Она усадила его за стол и, подождав пока он наестся, задала вопрос: – Там, в Гонконге, ты завёл друзей?
Тосиро округлил глаза.
– Кого? Зачем они мне нужны! Я один вас защищу!
Хисана-доно взяла со стола маленький колокольчик, и коротко позвонила.
Из глубин дома на веранду вышла та самая девушка, что полгода назад избила его. – Хисана-доно?
– Как ты оцениваешь способности Тосиро?
– Никак. Их нет.
Хицугая резко встал на ноги. – Давай драться!
– Хорошо. На кулаках и на кидо я тебя уже побила. Так что остаётся занпакто. Или ты хочешь поговорить о другом варианте?
Тосиро почувствовал, как краснеет. Хисана уловила изменение. – Что за вариант?
– Саро, вам этого лучше не знать.
– Ах ты потаскушка, всё развлекаешься с малолетками? – Хисана перевела взгляд на Тосиро. – Признавайся, что у вас уже было?
Хицугая стиснул кулаки. – Да ничего не было!
Хисана покачала головой. – Ты отказался от красивой девочки? Может, тебе я нужна?
Тосиро упал на колени. Уж лучше Пустые. Маюри. Что угодно, только не этот ад.
– Хисана-доно, я…
– Ты не находишь мою служанку привлекательной? А ведь она часто обольщала парней по моему приказу.
Та девушка встала у него за спиной. – Кроме как для постели, ты ни на что больше не годишься. Ты - игрушка, и всё.
– Я докажу, что я способен на большее!
– Как же?
Хисана сделала глоток чаю. Намазала маслом кусочек хлеба и откусила немножко. – Тосиро, есть один вариант. Ты пройдёшь операцию, которая позволит тебе стать сильнее. Ты готов?
Надо ли было задавать этот глупый вопрос?
Хицугая распрямился и даже забыл что-то сказать, одним взглядом давая положительный ответ.
Хисана рассмеялась, вытерла рот платочком и пальцем поманила к себе ту девушку.
Когда они сблизились, госпожа схватила её за отворот косоде и, притянув к себе, поцеловала в губы. Хицугая сжал кулаки так сильно, что кости хрустнули. Хисана отстранилась от своей игрушки, и улыбнулась ему.
– Что такое, Тосиро, ты не находишь женскую любовь прекрасной?
Служанка сделала предположение: – Может, он тяготеет к мужской?
Хицугая поднял руку. Ткнул пальцем в свою давнюю незнакомую.
– Ты! Биться будем! На мечах!
Хисана встала со своего кресла. Обошла стол и положила руки на его плечи. – И ты собрался попортить тело, с которым я по ночам развлекаюсь? Ты готов заменить её в моей постели?
Медленно, хрустя позвонками, он повернул голову и посмотрел на неё. – Хисана-доно, у вас же есть муж.
Хисана улыбнулась и взъерошила его длинные седые волосы. – Ну, хоть что-то правильное ты сказал. А теперь сядь и слушай. – Подождав, пока он сядет, она продолжила. – Ты пройдешь операцию. Потом поступишь в отряд. Я думаю, четвёртый или двенадцатый будет самое оно.
– Почему… четвёртый? Это ведь отряд медиков!
– Вот дурачок, конечно же медиков. Я бы всех заставляла начинать службу в четвёртом. Вообще, комплектование четвёртого отряда кадрами по остаточному принципу – идиотизм, но что поделаешь, так устроено наше общество. Пока им управляют идиоты – всё будет так.
– А вы?
Хисана села за стол напротив него. – Я борюсь с ними, но я всего лишь маленькая слабая женщина. И мне есть, что терять.
– Что вы имеете в виду?
– Моя семья. Муж, сестра, да и вассалы - их у меня много. Это ведь не те, что у прочих великих семей, вовсе нет! Я сама набрала их, нашла для них землю и слуг. Это было непросто! Просчитать комбинации, позволявшие аристократам среднего уровня переходить из одного дома в другой почти без потерь, а для некоторых – так и с завидным преданным! Сегодня мне служат двенадцать сотен душ, и я должна позаботиться о каждой!
Тосиро перестал водить ложечкой в кружке с уже остывшим чаем, и поднял глаза на неё.
Хисана отобразилась перед ним в новом свете.
Эта низкая худая девочка, бродяжка из Руконгая, не обладавшая никакими особыми талантами, с духовной силой много ниже среднего… она поднялась на самый верх Сообщества, взошла на самый пик небосвода, чтобы светить оттуда всем другим.
– Кучики-доно…
Она рассмеялась. – Хисана. Просто Хисана. Тебе налить свежего чаю? Или ты хочешь поласкать мою грудь? – Она развязала пояс и распахнула юкату.
– Э… нет. А что вы говорили о четвёртом отряде?
– Что туда нельзя набирать самых слабых, это в принципе не правильный путь. Я бы сделала главным для комплектования 4 отряда их желание возиться с раненными. Есть много парней и девушек, которым в радость эта работа, но они не служат в 4 отряде, потому что это не престижно. Но я ничего не могу сделать, ведь не я задаю направление в развитии Сообщества.
Тосиро допил холодный чай и задал вопрос: – А каким вы его видите, это направление?
Она только посмеялась, и налила ему новую кружку.
– Вообще, Сообщество смертельно больно, и болезнь эта хуже той, которая живёт во мне. Я просто умру, а оно переродится в нечто новое, худшее.
Тосиро сдался и хлопнул ладонью по столу: – Да прикройтесь вы!
Хисана принялась завязывать пояс, продолжив ровным голосом:
– Сообщество может прокормить определённое количество душ, не более. Как только еды не хватает, люди начинают убивать друг друга, чтобы сократить количество едоков. Процессы упрощения налицо. Пять лет назад клан Кучики попытался решить эту проблему. Я купила плохой участок земли и добилась того, чтобы урожай вырос в семь раз. Еды стало много, и люди стали переходить в мой клан. Но это не решение, ведь три других клана этим не занимаются, а должны бы. Вскоре количество едоков вырастет, и всё начнётся по новой.
Хисана прервалась, чтобы сделать глоток воды, и продолжила.
– Но хуже всего то, что другие кланы просто не понимают суть моей работы. Я увеличиваю урожай, а они хотят забрать у меня эту землю. Я готова поменяться на другой, большой и плохой участок, и начать всё сначала, но они не готовы. Им нравятся войны, и они будут делать всё, чтобы эти забавы случались как можно чаще. Я выступаю за мир и объединение, поэтому я - их враг. И мне нужны воины, которые будут меня защищать. Тосиро?
– Вы уже слышали мой ответ. А… вы хотите, чтобы я служил в 4?
– Нет. Я хочу, чтобы ты был в двенадцатом, и разбирался в современных технологиях. Я поэтому направила тебя на стажировку именно в Гонконг.
– Вы… вы стояли за моим направлением?
– Ну да, а ты думал, что это решал кто-то другой? Я вложила в тебя деньги и не позволю ещё кому-то тобой управлять. У тебя есть ещё вопросы?
– Только один. – Тосиро указал пальцем на молчавшую всё это время служанку Хисаны. – Как зовут вот эту девушку?
Кучики улыбнулась и встала. – Я сейчас уйду вглубь дома заниматься делами, а вы тут выясните, кого как зовут.
Девушка с синими волосами проводила хозяйку взглядом. – Я дам тебе имя. Тосиро – это слишком мужественно, будешь Торо. – Синеволосая подумала немного, и добавила. – Нет, всё равно слишком мужественно. Вот, будешь Ханако!
Этого Тосиро стерпеть уже не мог. – Ты… Ханако, это женское имя!
– Ну да, а ты как хотел?
Тосиро вытащил меч и рванул в атаку. Но только затем, чтобы на его гордости появился новый шрам.
Синеволосая отобрала у него меч и переломала занпакто об колено.
– Говорила же тебе. Ты – никто. А сейчас пошли к Маюри. Он тебя уже год дожидается.
Тосиро вспомнил плотоядную улыбку, удлиняющуюся руку и страх, тот дикий, первозданный страх перед неизвестным.
Рвануться вперёд, рвать, защищать своё Я.
Он очнулся, когда его лицо поливали холодной водой.
– Я… тут.
Пинок по рёбрам. – Тут? Ты тут?! – Ещё один пинок. – Глаза открой!
Тосиро сделал попытку. Голову затуманила боль, и он едва не скатился в небытие.
Странно, этот голос не был ему знаком.
Сделав усилие и повторив попытку, Хицугая смог разлепить заляпанные кровью глаза. И то, что он увидел, его не радовало.
Какой-то парень сидел рядом с синеволосой девушкой, и занимался её ранами. Над самим Хицугая склонилась другая. Почти точная копия синеволосой, только волосы черные.
Тосиро попытался встать, но раны на теле помешали ему это сделать.
Впрочем, не только раны. Едва он шевельнулся, та, другая, поставила ему ногу на грудь. – Лежать!
Послышался голос Хисаны-доно. – Отойди от него.
Тяжесть с груди исчезла, но это ровным счётом ни на что не повлияло.
Холод пальцев на лице. Голос Хисаны у самого уха.
– Тосиро, расскажи мне, что тут случилось
– Я… не помню.
Мужчина, занимавшийся синеволосой, встал и оттряхнул руки. – Тут всё.
Громом огласил окрестности голос черноволосой. – Что значит всё?!
Мужчина ответил спокойно. – Всё, это значит всё. Я остановил кровотечение, ввёл обезболивающие и поставил целебные кидо на исполнение. Недельку твоя сестра проваляется в кровати. – Мужчина подошёл к Тосиро. – Ну, а ты как? По тебе прошлись Рёкай и Джирай сестёр, а ты ещё можешь говорить!
– Я…
Он положил руку на его плечо.
– Лежи. Ты из крепкого теста, а раны мы залатаем. Спи!
И Хицугая отправился в мир, полный кошмаров.
Три дня его душа блуждала по этому страшному миру, бросая вызов населяющим его демонам, пока иные, более могущественные силы не воззвали его к жизни.
Он очнулся и понял, что почти полностью в бинтах, и практически не чувствует обеих ног и правую руку.
Левой, впрочем, он мог шевелить и неплохо двигаться.
А рядом с левой рукой лежал колокольчик, в который Тосиро тут же позвонил. Просто так, чтобы доказать самому себе, что он жив.
Почти сразу же к нему прибежал врач. Им оказался Ямада Ханаторо.
– Хицугая-кун, вы очнулись! А… ваш завтрак ещё не готов… то есть, суп ещё не остыл, вы можете обжечься. Но я всё равно принесу, я налью в низкую тарелку, и так быстренько остынет. А запах! Какой там запах!
Ханаторо убежал, и пару минут спустя вернулся с тарелкой.
От варева пахло курицей и перцем.
Странно, но уже через два дня Тосиро смог сесть и позавтракать без посторонней помощи. А после завтрака Ханаторо принёс ему костыли, и они направились на прогулку.
Прогулка, как это ни удивительно, прошла в здании, хотя на улице был прекрасный день.
Они опустились на лифте на самый нижний этаж, который находился глубоко под землёй, и попали в оранжерею.
Ханаторо пожелал ему удачи и сказал, что вернуться назад Тосиро сможет самостоятельно.
Хицугая сглотнул и пошёл вперёд по дорожке.
Тридцать шагов от кровати до лифта, и еще столько же по дорожке.
Остановиться, отдохнуть…
Оранжерея была хорошо освещена, пели птицы, а вокруг – растения, о которых он даже не слышал!
Большие, маленькие, с цветками и без, всех цветов радуги, они манили к себе…
Раздался звон колокольчика.
Тосиро стиснул зубы и пошёл туда, откуда звучал колокольчик.
Третьи тридцать шагов, и он увидел стол, а на стуле за столом…
Нет, она сидела не на стуле.
Хисана-доно была в инвалидной коляске.
Он стиснул зубы и почти побежал к ней.
Ещё каких-то десять шагов, и Тосиро остановился у её стола.
– Хисана-доно…
– Не кричи, у меня болит голова. Садись.
Он сел. – Хисана-доно, что с вами?
– Моя болезнь прогрессирует. А здесь фильтрованный воздух и редкие растения… кстати, я выполнила своё обещание.
Сперва Тосиро решил, что на столе стоял чайник с чашками, а чтоб не садились мухи – его накрыли полотенцем.
Хотя откуда мухи в подземной оранжерее?
Хисана убрала полотенце, и Тосиро увидел, что под ним на огромном блюде лежал арбуз.
Этот арбуз был не большой, килограмма на три, но если учесть, что ещё год назад таких в Мире Духов не росло вообще…
– Хисана-доно, я даже не знаю, как вас благодарить…
– Меня и не нужно, я всего лишь дала деньги. Тосиро, так ты вспомнил, что случилось после того, как я ушла?
– Ну… нет. Всё было как в тумане. Эта девушка стала меня оскорблять, а я… кажется, я потерял контроль над собой.
– Тосиро, всё дело в том, что в тебе развивался Пустой.
– Что?!
– Ты умер, но не прошёл Духовное Погребение. В душе каждого человека есть точка, создающая его духовную силу. В обычных случаях это Хакуцуй, редко – Сакецуй. После Духовного погребения в душу вкладывается вторая точка, и так появляется синигами. Эти две точки уравновешивают друг друга. Не позволяют одной расти больше, чем другая, или вовсе останавливают рост. Второй вариант происходит в большинстве случаев, поэтому почти все души в Руконгае так слабы. У тебя была только одна точка, и она разрослась, как ядро Пустого. Ты находился в окружении синигами и направлял своё развитие именно по нашему пути, и в тебе с самого начала был Сакецуй, а все Пустые основываются на Хакуцуй. Но отсутствие второй точки делает тебя в глазах синигами - Пустым. И это не субъективное мнение, нет. Когда я пришла, с тебя сбивали белую костяную маску. Как только ты позволил своим негативным эмоциям выйти наверх, ты стал Холлоу.
Тосиро сглотнул, а Хисана продолжала.
– Эти три дня, что ты провёл в глубоком сне, в тебя искусственно была добавлена точка Хакуцуй равной с твоей родной Сакецуй величины.
– Это… поможет?
– Нет, но когда ты почувствуешь голод, который ничем не сможешь утолить, скажи об этом генералу. Он прервёт твоё существование до того, как ты причинишь другим боль.
Тосиро сглотнул. – Я… понимаю.
Хисана улыбнулась ему. – Ешь свой арбуз, для тебя старались.
Он взял нож и принялся нарезать арбуз на круги, а те в свою очередь на дольки. – Хисана-доно, а что с вашей болезнью?
– Тебя это не касается. – Она взяла дольку арбуза, и они одновременно откусили каждый от своей. – Вкусно. Ты слышал о выпускниках академии, которых не берут в отряд Готей?
– Ну да.
– Это происходит по многим причинам, чаще всего - они плохо контролируют свои эмоции, и могут стать Пустыми. Попытайся понять, если ты ненавидишь, жаждешь или проклинаешь – в тебе потихоньку просыпается Пустой. Твои низменные инстинкты, получив ряцу, становятся монстром. Если ты грешишь сам, или позволяешь грешить другим - то наполняешься темной силой. А ведь есть ещё такие вещи как предназначение, карма и возмездие.
– Вы… говорите о судьбе?
– Да. У каждого из нас есть час расплаты. И мой уже пробил.
Тосиро встал и, опираясь на стол, подошёл к ней. – Не говорите так!
– Прости, малыш, но я сделала немало дерьма в этой жизни.
Он упал на колени перед ней. – Хисана-доно, я… я же клялся вас защищать!
Она положила руку на его волосы. – Есть враги, с которыми я могу справиться только в одиночку, пусть даже они кинутся всем скопом. – Хисана взяла свою дольку арбуза и поднесла её к губам Тосиро. – Ешь. – Он откусил немного. – Ешь как мужчина!
Хицугая понимал, что откусывать от этого куска нельзя, ведь он рискует заразиться. Но ему было… даже не плевать, он просто хотел доказать свою верность.
Пара секунд, и обглоданная корка полетела на стол. Хисана засмеялась, и тут же зашлась в кашле. Её руки, юката цвета неба и белоснежная скатерть стола, всё оказалось в каплях крови.
Тосиро стоял на коленях перед ней и был не в силах пошевелиться, а к ним уже спешили врачи двух отрядов. Хисана жестом велела им остановиться и повернулась к Тосиро. – Запомни, как бы тяжело тебе не было, всегда будут те, кому ещё тяжелее. Помогай им. – Один из врачей поднёс ей стакан с водой и какую-то таблетку. Воду она выпила, а таблетку кинула на землю. – Оплаты за свои услуги я от тебя не прошу, быть может, это зачтётся мне на весах судьбы.
Она натянуто улыбнулась и поцеловала его в лоб, оставив на бледной коже Тосиро красный отпечаток. – Ну, возвращайся. У тебя ещё вся жизнь впереди, а я должна уходить. Иди!
Тосиро судорожно сглотнул. Опёршись о стол, поднялся на ноги.
– Хисана-доно, я…
– Забудь обо мне. Я - уже отыгранная карта.
– Я буду служить вам! Вашему мужу! Детям…
Она отвесила ему пощёчину. Ну, если можно было этот тычок тыльной стороной ладони по щеке назвать пощёчиной. – Ты - не вещь, чтобы тебя передавать по наследству. Храни свою гордость.
Тосиро сглотнул. Один из врачей протянул ему костыли, но тут же раздался голос Хисаны: – Поставь, где взял! Хицу-кун может дотянуться сам.
Тосиро кинул один мимолётный взгляд на врача, и снова посмотрел на Хисану. – Разве я не унижусь, показывая вам слабость своего тела?
Она ответила, едва шевеля губами.
– Нет, ты возвысишься, показывая мне силу своего духа.
Он кивнул, доковылял до костылей и, встав на них, зашагал в сторону лифта. Ему в спину, словно удар бича, прозвучали слова Хисаны.
– А ты разве не возьмешь арбуза с собой?
Не оборачиваясь, он ответил. – Я подумываю о том, чтобы разбить собственную оранжерею.
Повисшую тишины прорезал её смех, почти сразу сменившийся хрипом.
Роняя слёзы, Тосиро двинул дальше по своей дорожке.