Душно. Дверь распахнута. В воздухе сильный запах хлорки. На стенах календари с обнаженными девицами. Изящно изогнувшись, они застыли в бесстыжих позах.
Коллекция красавиц.
Спрятанная за решетку лампа освещает крохотный кабинет. В углу сидит девушка. Она несколько старше тех, что на календарях, но формами и личиком ничуть им не уступает.
На её рабочем столе журнал и треугольный календарик за этот год. Цифры дат крупные, многие обведены или подчёркнуты разными цветами. На странице один месяц и, как украшение, фотография готического собора. Держа спинку ровно, она заполняет журнал, торопливо внося пометки об учащихся.
Тишину, нарушаемую лишь шорохом гелиевой ручки, прерывает деликатное покашливание.
Оторвав взгляд от журнала, девушка смотрит на стоящего в дверях парня.
– Тетсухара Ёси?
Вошедший кивает.
– Да, учитель. Я вчера пропустил занятие… – он дрожит своим худеньким телом, и смотрит куда-то в пол. – Я готов отработать прогул.
Учительница неопределённо машет ручкой в воздухе.
– Что бы тебе такое поручить… А! сорви со стен всю эту погань!
Удовлетворённая, она возвращается к работе.
Аккуратно оторвав все календари, Ёси вновь обращается к ней.
– Учитель, я закончил.
– Умница. Отнеси это на свалку. – Учительница зачеркивает в журнале отметку о пропуске занятия. – И можешь быть свободен.
Заикаясь, Ёси отвечает.
– Спасибо, учитель. А… обязательно на свалку?
Учительница смеётся, спешно прикрыв рот ладошкой.
– Ёси, в твоём возрасте нужно интересоваться живыми девочками. Ты хоть раз видел сиськи?
Лицо мальчика становится таким же красным, как короткий топик учительницы.
– А…
Учительница смеётся ещё громче и, закрыв журнал, откидывается на спинку дивана.
– Иди сюда, прогоним скуку.
Календари летят на пол. По лицу стекают капли пота.
– Но…
Учительница обводит сегодняшнюю дату на своём календаре, и щёлкает ручкой.
– Ёси, ты готов потерять девственность двенадцатого сентября? Завтра воскресение, в академию идти не надо. Луна сегодня в восьмом доме. Видишь, даже звёзды на твоей стороне.
Мальчик сглатывает.
– Вы…
Улыбка исчезает с лица учительницы.
– Нет, так не годится. Расскажи мне что-нибудь.
Ёси дважды резко кивает и делает вдох.
– Я… Учитель, я увлекаюсь дизайном. Мне предложили сделать календарь на следующий год. Я… ну, я… я уже сделал фон, но мне надо… Учитель, вы не против…
Нахмурив брови, учительница смотрит в глаза мальчику.
– И ты считаешь, что я буду участвовать в этой погани? Чтобы потом это покупали немытые мужики с ржавыми трубами?
Ёси, наклонившись, подбирает с пола календари, и спешно покидает кабинет.
Едва один мальчик ушёл, как в офис вошёл другой.
Этот был полной противоположностью предыдущего.
Чуть выше, подкаченный, со сталью в глазах и ехидной улыбкой на лице.
Войдя, он тут же закрыл за собой тяжёлую железную дверь. Дышать сразу стало тяжелее.
– Учитель физкультуры Икотого Роберта?
Словно отвечая на захлопнутую дверь, учительница выключила вентилятор.
– Методом исключения – студент первого курса Садзухара Широ?
– При чём тут метод исключения?
– При том, что ты ни разу не появился на занятиях за те две недели, что я у вас веду предмет. Ты даже не знаешь моё имя. Не спорю, у вас действительно собиралась преподавать женщина с таким именем, но в последний момент её заменили мной.
Мальчик ухмыльнулся.
– Оригинально, но нет. Я совершенно точно знаю, что вы и есть Икотого Роберта. Хотя бы потому, что спросил у одногруппников.
Роберта уткнула локоть в спинку дивана, и опёрлась головой о кулак.
– Забавно. Ты пришёл отрабатывать прогулы? Это будет проблематично, четыре пропуска подряд.
Мальчик перестал улыбаться.
– Во-первых, я действительно Садзухара Широ. А во-вторых, нет, я пришёл обсудить более важную вещь.
Роберта ухмыльнулась.
– Удиви меня.
Садзухара окинул взглядом кабинет. Кроме шкафа тут были только две голые стены да календарь с готическими замками.
– Вам ведь уже доложили, что в группе учится один из наследников императорской фамилии?
Улыбка исчезла с лица Роберты.
– Знаю. Ты один из семнадцати внуков императора. Причём – по женской линии, носишь фамилию отца, банковского клерка. Все внуки по мужской линии уже занимают крупные административные посты. Ты их не догонишь, ты просто никто.
У Садзухары дёрнулся уголок губ, лишь на секунду, и его лицо вновь стало спокойно.
– А пусть и так. Через два месяца мне исполняется семнадцать лет, я получу право выбрать телохранителя благородного происхождения.
Широ распрямил левую ногу и перенёс массу тела на неё.
– Роберта, я знаю, ты до того, как стать простым учителем физкультуры…
Плавная речь парня сбилась горькой усмешкой.
– Да и называть тебя простой училкой тоже не получается. Всё-таки, назначение в Императорскую Академию просто так не даётся. Да ещё людям без педагогического образования. В любом случае, ты только этим летом была выкинута с армейской службы.
На лице Роберты вновь замелькала улыбка, она терпеливо слушала, смотря то на парня, то на железную дверь у него за спиной.
Широ также смотрел не столько на прекрасную девушку, сколько на голую стену перед собой.
– Ты доросла до командира взвода, получила под командование самую отстойную группу и за год вывела их в лидеры по всем дисциплинам. Но это сыграло с тобой злую шутку. Вас, как лучших, отправили на боевое задание. И там ты потеряла половину взвода. Тебя вышвырнули со службы.
Роберта встала с дивана и трижды хлопнула в ладоши.
– Умничка. И какой из этого делается вывод?
– Тебя вышвырнули незаслуженно.
Всё так же продолжая улыбаться, Роберта перебила собеседника.
– Не правильный вывод, я потеряла людей…
Широ сделал шаг к ней.
– Правильный! Ты шла на военную службу понимая, что ты будешь убивать. Ты получала под командование взвод понимая, что этих людей тебе придётся отправлять на смерть! Ты ведь не идиотка! Или я опять ошибаюсь?
Словно пытаясь прыгнуть, Роберта развела руки в стороны и подалась корпусом немного вперёд.
– Да как ты смеешь меня судить?! Кто ты такой?!
Садзухара плюхнулся на диван и сладко улыбнулся.
– Я будущий король. И сейчас я создаю свою армию. Которая приведёт меня к победе. Роберта, я тщательно проанализировал твою операцию. Ты грамотно собрала разведданные и на тактическом уровне провела всё идеально. Ты не виновата в смерти своих людей, ты уцелела сама, выполнила задачу и спасла половину взвода. Это успех. И нужно быть тупыми идиотами, чтобы не понимать этого. Ты не проиграла, Роберта, ты сдалась. Это нормально, это бывает с любым ответственным человеком. Я верну тебя на службу по окончанию этого учебного года. И предложу гораздо больше.
Он замолчал, давая собеседнику время осмыслить ситуацию.
Роберта дважды глубоко вздохнула, размяла пальцы и вытянула руки по швам.
– Да с чего ты взял, что я хочу это твоё «больше»?
– В твоём деле указанно, что ты мечтаешь о дворянстве. Ты помешана на власти. Уже через два месяца я достигну совершеннолетия и получу право на телохранителя из дворян. И любой, кого я выберу, получит соответствующий титул. Ты же знаешь правила. А я знаю, что ты хочешь этого.
Взгляд Садзухары пробежался по кабинету и выцепил календарь, страница которого была украшена фотографией древнего замка.
– Я знаю, ты хочешь быть аристократом и жить в замке. Своём собственном готическом замке с огромными воротами.
Роберта дёрнулась, словно её ударили.
На лице Садзухары расцвела улыбка победителя.
– Вот видишь, всё так просто.
Роберта отрицательно закачала головой и сделала шаг назад, уткнувшись спиной в тонкие стеклянные дверцы шкафа.
– Ты… ты собрался воевать с собственными братьями и сёстрами? Пусть даже и двоюродные, но они же твоя семья!
Садзухара закинул ногу на ногу.
– Как ты думаешь, в чём заключается работа короля?
Роберта кинула короткий взгляд на железную дверь.
– Защита подданных, соблюдение законов. Я бы сравнила работу императора с работой судьи. Неподкупного и справедливого.
Садзухара стиснул зубы, а его груд затряслась от смешков.
– Судья? Вот как? Ты серьёзно? Отличное сравнение! Но – не верное. Работа короля – не судья. Король – это палач. Он не судит, но именно он приводит приговор в исполнение. Работа короля – брать на свою душу грех. Да. Я буду воевать со своими братьями и сёстрами. Потому что эта война неизбежна, и победит тот, кто будет более хитёр, безжалостен и целеустремлён. Я начну эту войну первым, ещё до гибели деда. Я уже её начал. И ты сама решишь, присоединиться ко мне и штурмовать Небеса ради Мечты, или гнить на периферии жизни.
Садзухара поднялся.
– Я ухожу. В понедельник встретимся.
Роберта вытерла пот с лица.
– Подожди! Твои братья… чёрт с ними, но ты не подумал о том, что погибнет много непричастных людей? Сейчас же всё хорошо! Дети ходят в школы, молодёжь тусуется по клубам, пенсионеры катаются по миру…
Улыбка победителя исчезла с лица Садзухары.
– Пенсионеры, говоришь? А тебя не волнует тот простой момент, что вся нынешняя райская жизнь проплачена исключительно дедвейдом Катара? Что лет через десять это закончится, и тогда нашу цивилизацию ждёт крах? Что уже сейчас надо снижать социальные расходы, что молодежь в клубы может ходить только по выходным, а школьники старших классов должны работать? Поверь, когда начнётся освоение северных шельфов, империи понадобится масса свободных рук.
Роберта схватила его за ворот куртки.
– Да с чего ты взял, что эти вопросы не решаются? Что, кроме тебя этого никто не видит?
Широ позволил себе ещё одну усмешку.
– Я вчера был на семейном чаепитии, там дедушка рассказал, как мы сегодня решаем вопрос сокращения социальных расходов. Два года назад тридцать тысяч пенсионеров собрали на корабль, который в тяжелых метеоусловиях случайно затонул. Я, по крайней мере, честно скажу, что пенсионеры должны работать.
Пальцы Роберты задрожали. Стиснув зубы, она выпустила Садзухару из хватки.
– Хорошо. Я помогу тебе занять трон. Но если ты используешь свою власть не для освоения северных шельфов, я сама тебя убью.
Садзухара повернулся и вышел из кабинета.
Сделав пару шагов, Роберта рухнула на диван и разрыдалась. На чёрном фоне дивана её красные шорты и топик, казалось, были отлиты из человеческой крови.