Все к этому шло, при ее-то авансах. Так получилось, никаких усилий он не прикладывал.
Он хотел, но не решался. А как-только произошел разлад с женой, захотел доказать себе, что он не привязан к ее юбке и волен делать то, что считает нужным — то есть быть мужчиной.
Татьяна Воинова написал(а):
отговаривал Эйприл от абортов(чтобы доказать себе, что он правильный)
Нет, не потому. Потому что так было принято. Правильно сказала Эйприл о неразличии понятий "нравственный" и "общепринятый". Именно в понимании Френка неразличных.
Чтобы доказать себе, что он нравственный, правильный (а раз принято, значит, правильно). Он ведь не отличал это от понятия "общепринятости".
Татьяна Воинова написал(а):
читал комиксы детям (чтобы доказать себе, что он хороший отец)
Тоже не согласна. Поначалу, ему нравилось.
Ему нравилось чувствовать себя хорошим отцом.
То есть ему были нужны семь лет скучной провинциальной жизни? Тоскливая работа?
Да. Он ведь не хотел уезжать в Нью-Йорк. С каким облегчением и радостью он воспринял новость о беременности Эйприл, помните? Потому что в этом случае не нужно было уезжать. Потому что так он сможет доказать себе, что он лучше отца, добившись того, чего не удалось тому в работе в Ноксе.
Татьяна Воинова написал(а):
Она вышла замуж за Френка без любви.
Да ну? С чего такой вывод?
Отсюда
Настоящей ошибкой, ложью и лицемерием было увидеть в нем нечто большее. Все бы ничего, если б позабавиться с ним месяц-другой, но растягивать эту игру на годы! А все потому, что в ее тогдашнем сентиментальном одиночестве ей было удобно верить в то, что говорил именно этот парень, и вознаграждать его собственной удобной ложью, а в результате каждый сказал то, что больше всего хотел услышать другой: «Я тебя люблю» и «Ты самый интересный человек из всех, кого встречала. Это правда. Честно».
Этот путь коварен и ненадежен. Но если ты им пошел, свернуть уже невероятно трудно, и ты говоришь «извини, конечно, ты прав», «тебе виднее» и «ты — самое удивительное и ценное, что есть на свете», после чего все правдивое и честное становится безнадежно далеким и мерцает, точно недостижимый мир изумительных людей. И ты вдруг понимаешь, что твоя жизнь подобна репетициям «Лауреатов» и музицированию Стива Ковика — в ней все тупо серьезно, неряшливо, претенциозно и неправильно: ты говоришь «да», когда хочешь сказать «нет», и «в этом мы должны быть заодно», хотя думаешь совершенно противоположное. А потом ты вдыхаешь бензиновые пары, словно аромат цветов, и впадаешь в любовную горячку под тяжестью неуклюжего, сопящего, краснорожего мужика Шепа Кэмпбелла, который тебе даже не нравится, и ты оказываешься лицом к лицу с абсолютной тьмой, не понимая, кто ты есть.
Но кто еще в том виноват, кроме тебя?
Они хотели нормальной семьи, нормальной работы и нормального детства для своих детей. Всего того, чего, по их мнению, были лишены их родители и они сами, будучи детьми.
Так было принято.
Они для себя хотели разного, нуждались в разном, способны осознать были разное. Френк удачно подгонял себя под общепринятое, а Эйприл приходилось себя ломать, преодолевать. Эйприл обманывала свои чувства, а Френк если и любил жену, то меньше, чем себя.