Глава 5

Теперь уже Женя не мог оторвать взор от лица мальчишки. Оно - словно вытянулось и покрылось лёгкой испариной. Зрачки по-прежнему были неподвижны, но губы едва заметно двигались… или дрожали. Его словно изнутри колотил холод и этот холод Артемьев чувствовал. Именно чувствовал, потому, что лицо Степана на ощупь оказалось тёплым, как обычно. «Может быть - он простыл?» - мужчина бросился вдогонку Зарине. Она успела открыть квартиру, и из прихожей тянуло приятным теплом. Но холод уже овладевал телом Жени. Он вспомнил такой же холод,  нахлынувший на него, когда они со Стёпкой впервые поднялись на холм. Что? Что не так? Мысли начали метаться в голове мужчины. Он уже осознал – что-то должно произойти и причиной тому  - лежащий на его руках мальчик. И то, что случилось утром – а оно было, теперь Артемьев не сомневался - так же связано со Степаном. Какую роль играет шестилетний сирота в этих событиях? И что нужно ждать от следующей минуты?
Накатило ощущение неуверенности и тревоги. Причём – совершенно необъяснимой. Этот холод – его ведь Артемьев не выдумал! Казалось, что ладони были ледяными. Он коснулся, словно невзначай руки Зары – она должна была заметить!
- Слушай! Стёпка у нас - не простыл ли?
Женщина уже раздевала дремавшего сына.
- Почему ты так решил?
- Мне показалось… что он… холодный какой-то.
Зарина улыбнулась.
- Что ты! Он согрелся в машине, а в твоих объятиях даже вспотел немного. Видишь? Сейчас мы разденемся и в постельку, да Стёпушка?

Пока Зара укладывала мальчика, Артемьев прошёл в кухню. «Выпить кофе, что ли?» Ощущение холода не отступало. Через три минуты он уже крутил в руках, пытаясь согреться, горячую чашку. Странно, но не было озноба. Холод был внутри. Он через руки, невидимой дорожкой, словно шлейфом уходил в дверь кухни. Жека был готов поспорить – в детскую спальню. Что их связывало? Почему ИХ? Ведь Степан – совершенно чужой ему мальчишка! Ну, конечно, он не отрицал возможность будущей совместной жизни с Зариной и соответственно со Стёпой. Но пока…
Вошла Зара.
- Уснул? – спросил Артемьв.
- Ковыряется… Перебил сон, наверное. Дремал ведь! – и неожиданно: - Ты останешься?
Это случилось в первый раз. Никогда Зарина не предлагала подобного.  Жека не знал, как правильно повести себя. Тревога и неуверенность, зародившиеся несколько минут назад обострились, давили, образовав в сознании чувство чего-то невыполненного, незавершённого. Но он точно знал – нужно идти, несмотря на это, так давно ожидаемое приглашение!
- Зарочка, похоже - я заболел.  Думаю, вряд ли сегодня получится.  Не обижайся, хорошо? Ты же знаешь, как я ждал этого момента, но… мне нужно уйти.
Он решительно встал. О какой близости может быть речь в таком состоянии? Что же всё-таки не так? Зара положила руки на его плечи и, опустив глаза, сказала:
- Женя… Спасибо тебе за сегодняшний день. Всё было классно! Правда. Просто… я хотела… что бы он завершился тоже хорошо.
- Так и будет, обещаю.

Холод, неуверенность и тревога гнали Артемьева прочь. Он бежал через ступеньку к выходу, словно там его ждало разрешение загадки. На втором этаже, ему показалось? – снова клацнул замок. Этот звук – как удар между лопаток бросил Евгения вперёд. Отворяя тяжёлую дверь, он обернулся – показалось, что кто-то стоял за спиной. Выскочив на улицу, он прижался к двери и прислушался. Тихо. Артемьев перевёл дух и огляделся.
Осознание увиденного заняло несколько минут. Он, пожалуй, глупо выглядел со стороны. Во-первых – Жека не увидел своей машины. Он отошёл от подъезда, зачем-то обернулся, прошёл несколько шагов вправо, опять обернулся – не веря глазам. Машины не было. Но он оставил свою «пятнашку» здесь! Там и здесь спали укрытые снегом машины жильцов. Три «Жигулёнка» и два «Москвича». Поодаль, возле забора, стоял давно не тронутый «Запорожец» красного цвета. Снежок шёл лёгкий, и он никак не мог за пятнадцать минут засыпать все следы! А следов не было…
Так! Стоп! Артемьев тряхнул головой. Он заехал оттуда… Двор был освещён одной лампочкой среднего подъезда – того, откуда он вышел. Начало двора терялось в лёгком мраке – если бы не покрытая снегом земля – можно было и не увидеть первых подъездов. Но с той стороны двор был тупиковым! Женя бросился туда, в надежде, что это не так и упёрся в сетку-рабицу детского садика. Он в недоумении вернулся в круг света и поднял голову к окнам Радовых… Снежинки падали на ресницы, мешая смотреть вверх. Из всего подъезда светились только левые окна на втором этаже. Выше же… Он опять не поверил глазам. Дом был трёхэтажным. Но Зарина жила в пятиэтажке! Как он сюда попал? Артемьев вновь оглядел землю. Только его следы нарушали снежное покрытие земли. И они шли от освещённого подъезда…
Нужно было что-то делать. Мужчина  повернул в другую сторону. Дом закончился, и он вышел на неосвещенную улицу. Скорее – это был проулок:  посмотрев направо и налево, он увидел, что перекрестки в трёхстах и двухстах метров всё-таки были с фонарями.  Артемьев решил пойти к ближнему. Улица казалась знакомой. Да, он определённо здесь раньше бывал… Да, что там! Это же Металлургов! Вон и рынок видно. За перекрёстком. Женя заметил, что за пять минут ходьбы фонари не приблизились. Дом он прошёл, а вперёд вроде не придвинулся. Он оглянулся на всякий случай – дом остался позади. Теперь справа тянулся забор садика, который он увидел во дворе. Прошло ещё пять минут. Снег усилился. Перекрёсток не приблизился. Дом не отдалился. Артемьев остановился.
«А домик-то меня не отпускает… Что делать?» Путешествие к противоположному перекрёстку закончилось так же: едва он миновал трёхэтажку – словно застрял в пространстве. Оставалась одна дорога – назад, по своим следам. Подходя к дому, он увидел старушку, торгующую цветами. Ночью? Откуда она здесь взялась? Да и цветов – букетик хризантем.
- Купи, сынок, хризантемы. Последний букетик. За рубль отдам.
Зачем ему цветы? За рубль… Так бы отдала – что сейчас рубль? Ничего. Две коробки спичек… Он достал десятку и протянул старушке. Она в недоумении поглядела на купюру. Потом на Артемьева.
- Бери, сынок, так. Бери. А мне уже домой пора.
Она  втолкнула букет за отворот дублёнки Жеки и, не оглядываясь, побрела прочь. Он уже смирился с необычностью происходящего. Не мог только связать все события сегодняшнего дня  в нить. Да. Он узнал. И дом узнал и подъёзд. Только не мог понять – как здесь оказался. И зачем…

Тридцать лет назад у Артемьева случился роман. Да… тогда он был очень влюбчив и мог влюбиться даже заочно, скажем по телефону. Как-то долгим зимним вечером он листал телефонный справочник. Недавно отец принёс домой этот фолиант с первыми, тогда необычными ещё рекламными прожектами, вклеенными в середину справочника толстой вкладкой. Случайно Женька открыл страницу со своей фамилией. Он очень удивился, узнав, что Артемьевых в городе полтора десятка, потому что  никогда раньше не задумывался об исключительности своей фамилии. Ткнув в первый попавшийся номер, он накрутил на диске пять цифр.
- Квартира Артемьевых. Здравствуйте! – послышалось на другом конце провода.
Вначале Жека подумал, что разговаривает ребёнок. Высокий тембр, какая-то окраска певучая. Про такой голос  говорят – грудной. Он уже и не помнил, почему разговор тогда завязался, но, положив трубку, Женьке захотелось позвонить ещё раз. Это случилось. Разговоры стали длиннее, а тематика их не имела границ. Алла была прекрасным собеседником. Она не боялась разговаривать даже на интимные темы, в которых юноша ещё очень мало разбирался. Один раз они проболтали целую ночь! То есть десять часов. Длинный  шнур телефона позволял гулять даже до кухни, чем Женька не преминул воспользоваться, и не один раз! Постепенно он понял, что влюбился в Аллу! А ведь за месяц они ни разу не виделись. Но как только начинал звучать её голос, едва слышал детское «Алло?» - парень таял. Надо отдать должное – уже после третьего разговора он предложил девушке встретиться. Она весело рассмеялась: «Как-нибудь, в другой раз». Со временем его просьбы стали ежедневными.  Наконец Алла сдалась.
- Женя, я не думаю, что нам нужно встречаться.
То, что она свободна, Артемьев знал. Она так сказала, а он верил всему, что она говорила.
- Почему? Ты можешь объяснить?
- Не ты, не я не получим от встречи радости и удовольствия.
- Почему? – упрямо повторил Жека.
- Я не стану тебе говорить. Только…  я предупредила, в общем.
- А если я скажу, что влюбился в тебя? – смело напал он.
- Ой, не спеши, Женя, не спеши…
- В общем – я через полчаса у тебя.
Она помолчала и робко возразила:
- Может быть, всё-таки не стоит? Да и вечер уже. Снег, вон, пошёл…
- Жди! – окрылённый разрешением, парнишка бросил трубку.

До её дома по прямой, через частный сектор, было ближе, чем на автобусе. Да ещё пока дождёшься! Он летел мимо тёмных заборов, провожаемый лаем собак, на долгожданную встречу, как вдруг вспомнил о цветах. А цветочный рынок был как раз возле остановки автобуса. «Эх, надо было вкруговую! Что же делать? Вернуться? Плохая примета… Ладно, придумаю что-нибудь!» - оптимизма пареньку было не занимать. Недалеко от дома Аллы, словно добрая волшебница, на тротуаре стояла старушка, держа букетик цветов.
- Сынок, купи хризантемки, помоги бабушке к пенсии.
Женька, не торгуясь, отдал последний рубль. Уже было довольно темно, когда он подошёл к подъезду. Окна горели повсюду, но он видел только окна второго этажа. Там жила Алла. Он уже как-то приходил сюда тайком – хотел увидеть девушку, но промёрзнув два часа в укрытии, ретировался.

Тук-тук!  Он постучал в дверь. «Тук-тук! Тук-Тук!» - отдалось в груди. Из-за деревянной преграды послышались шаги – словно ребёнок бегал по квартире. Щелкнул замок, повернулась ручка. Дверь открылась. Женя, довольно высокий парень, смело смотрел прямо вперёд. Показалась прихожая и следующая за ней, освещённая комната. Он перевёл глаза ниже и… оцепенел. В дверях стояла  девушка. Очень симпатичная, если не красивая. Густые каштановые волосы крупной волной, почти кольцами. Большие, как у куклы глаза доверчиво и настороженно смотрят в лицо. Рот чуть приоткрыт, и видны белые ровные зубы. Клетчатая сатиновая рубашка-батник не застёгнутая на две верхних пуговицы, приоткрывает начало груди – Жеку аж качнуло!  А дальше… Он не мог сконцентрировать взгляд. У девушки были маленькие, с полметра, ноги. Всё остальное – как у обычного человека, может только некрупного размера…
Прошло несколько секунд. Алла молчала, не отводя взгляд. Артемьев был готов провалиться, нужно было сказать что-то, но язык онемел. Он ожидал увидеть всё, что угодно, только не такое!
- Здравствуй… - донеслось как сквозь вату и шум в голове.
- Ааа.. Здравствуйте… Ааа… ммнее… Ссергея можно увидеть?
- Его нет.
- Извините. Тогда я пошел… Скажите приходил…
- Женя?
Артемьев летел через две ступеньки к спасительному выходу из подъезда. Выскочив, он прислонился к двери и прислушался. Тишина. Не смея отойти, он крался вдоль стены до самого конца дома. И только здесь увидел в руках букетик хризантем… «Сволочь… Трус… Трус… Подлец…» Других слов в воспалённой голове не было. Он прибежал домой и бросился в свою комнату. А через пять минут зазвонил телефон… Женька с тоской смотрел на аппарат, не в силах снять трубку. А может быть это не она? Звонки были настойчивыми. Где же родители?
- Да, - его голос был усталым.
- Женя?
- Аллочка… Слушай, я что-то плохо себя чувствую, температура…
- Ладно, я всё понимаю, я ведь тебя предупреждала.
- О чём ты? – у Женьки так и не хватило сил признаться. Ни тогда, ни потом… Этот случай костью стоял в горле всю жизнь. Он смалодушничал, а это было мерзко.  Через десять лет Артемьев видел Аллу. Случайно. Он её сразу узнал, но подойти так и не решился. Она выглядела в два раза старше своих лет. Говорят, люди с такими отклонениями живут недолго. Они очень развитые, умные, а многие даже талантливы. Но Бог не даёт им долгий век…

Воспоминание пронеслось в голове за две минуты. Даже если предположить, что она жива… Неважно уже, как он сюда попал. Артемьев вспомнил, как Алла изменилась во время той, двадцатилетней давности, встречи. Что же сейчас может быть с ней?
Он вошёл в подъезд. Второй этаж. Тук-тук. Дверь открылась. Жека протянул букет:
- Привет… Долго же я к тебе добирался, - он, наконец, опустил глаза.
За порогом стояла Алла. Та самая Алла, которую он видел тридцать лет назад. Этого не могло быть! Она совсем не изменилась! Жека тупо уставился на хозяйку.
- Привет, Жень… Почему долго? Полчаса, наверное? Проходи. Я, честно сказать думала, что не придёшь.
Голова отказывалась принимать информацию.
- Почему…нне ппридду? – чужой голос сорвался из дрожащих губ. Холод стал нестерпимым.
- Не знаю, - донеслось из кухни, - просто так казалось.
Артемьев сделал шаг вперёд... Он обернулся, чтобы закрыть дверь. На ней было прикреплено зеркало. Большое. Вполовину роста. Из зеркала на Артемьева смотрел пятнадцатилетний паренёк… С глухим стоном Женя сполз по стене и застыл на корточках.
Показалась Алла.
- Ну вот, теперь мы с тобой одного роста! – наигранно-весело сказала она. – Тебя чаем поить? Проходи в зал, я приготовлю.
- Алла… - слова давались с огромным трудом. – Я, наверное, пойду. Совсем забыл…
- Не ври! – перебила она с укоризной. – Не себе, не мне. Так будет лучше. Я всё понимаю. Не ты первый.
Она положила руку ему на плечо.
- Я думала, что ты… что у тебя не хватит духу. А ты - смелый! И спасибо тебе. Хочешь – будем друзьями? Когда тебе будет трудно… или – просто скучно – звони. Я буду рада.
- Я не знаю, Алла…
- Опять честно. Что ж, на всё воля Божья. Видно так мне и быть одинокой. Хотя вру – в нашем обществе инвалидов много хороших людей. За мной один дядечка даже ухаживает… - она горько улыбнулась. – Спасибо за цветы. Теперь ты не будешь влюбляться по телефону?
Женя поднялся.
- Я пойду.
- Прощай…

Медленно спускаясь, Артемьев будто втыкал шаги в ступени до самого выхода. С каждым - в теле поднималась тёплая волна. Выше…выше…выше… Он только приоткрыл  подъездную дверь, но уже увидел свою, присыпанную снежком «пятнашку».  С непонятной тоской обернувшись в темноту подъезда, Женя шагнул наружу.

Отредактировано UrrY (2009-12-13 19:47:28)

Сима, а тебе не кажется, что мы все растём благодаря форуму (форумам)? В любом случае - спасибо за оценку)

Дюдюка! А коврижки? Хожу спотыкалок!!! Плиз!

Это просьба. Вычесывать блох неблагодарное занятие, понимаю. Но всех углядеть не в состоянии. Или просто - по незнанию

Глава 7

Из спальни Зарины послышался шорох. Часы показывали семь утра. «Интересно, совсем встаёт или в туалет?» - Жека лежал, прикрыв глаза. Вскоре из ванной послышались звуки воды. «Умывается. Значит - встаём!» Он поднялся, и быстро одевшись, собрал постель и сложил диван. Прошёл на кухню, долил и включил чайник. Из ванной показалась Зара. Остатки сна на чистом, без следов косметики лице нисколько не портили его обаятельности. Заметив Артемьева, женщина поначалу смутилась. Рука непроизвольно запахнула накидку пеньюара. Но, глянув мельком в зеркало и привычным жестом поправив волосы, она направилась к Жене. Зашумел чайник. На подоконник плюхнулись в драке два воробья, и вспорхнули после короткой стычки, зашумев по жести отлива.
Она подошла близко-близко и положила руки на его плечи.
- Как спалось на новом месте?
Под тонким шёлком ночной одежды жгла её грудь, и Жека не удержался. Он притянул Зару к себе.
- Спасибо твоей заботе. Как же я так вчера умудрился? Хотел ведь домой…
- Ты так быстро уснул! Говорил-говорил, оборачиваюсь – спит! – Зара стояла, не шевелясь, боясь нарушить зыбкое мгновение первого прикосновения тел. Ему же нестерпимо захотелось найти её губы. Женщина почувствовала это, подняла лицо и, прикрыв глаза, подалась навстречу…
- Мама! А Женя у нас спал?
Зарина вздрогнула, но не отшатнулась, а повернулась к малышу:
- Степка! Ну, что же ты босиком! Пол холодный! – она шагнула к нему и подняла на руки.
Артемьев отрешённо смотрел на эту сцену. Только что горевшее желание близости, вдруг сменилось апатией. Сам собой возник вопрос – как Степан чувствует и препятствует даже простому поцелую? «Второй раз – случайность? Трудно поверить. Господи! Когда же я во всём разберусь?»
- Да. Женя спал у нас. Вот в этой комнате мама постелила Жене, и он спал здесь. Женя вчера устал, катал нас целый день. Можем же мы разрешить ему поспать у нас?
Женщина понесла мальчика в его комнату, а на Артемьева вновь нахлынули ночные мысли. Нет, он все же попытается! Говорить или не говорить Зарине? Как правильно поступить?
Выход нашёлся сам. Зара помогла Стёпке умыться и за чаем предложила:
- Мальчики! А не могли бы вы мне помочь? Я здесь решила немного порядок навести, а вы бы сходили, погуляли часа два? Погода хорошая, мороз… - она подошла к окну и посмотрела на термометр, - мороз только пятнадцать градусов. Ветра нет. Чудесная погода! А когда вы вернётесь, я угощу вас вкуснейшим обедом. Ну, как? В кино пойдете, или сами решите, чем заняться?

Они помахали руками окошку на третьем этаже. Зарина помахала в ответ и скрылась за занавеской.
- Ну, что, Степан! Гулять будем ногами или колёсами?
Детская непосредственность не позволила мальчишке понять шутки в вопросе, и он со всей серьёзностью ответил:
- А разве колёсами можно гулять? Колёсами можно ездить! А мы пошли гулять, значит - ногами, - он выразительно качал рукой в большой тёплой варежке, и Артемьев явно представил себе под ней поднятый в назидание указательный палец.
- Так… Понятно. Значит – в парк?
- Да-вай!
В поведении Стёпки никак нельзя было заподозрить необычности! Нормальный мальчишка-дошкольник. Ну – какой из него Проводник? Два часа Жека пытался разглядеть хоть что-нибудь – тщетно. Мальчишка веселился, кувыркался в снегу, засыпал сотнями вопросов, все больше сближаясь и растворяя в своём естестве настороженность Артемьева. Эта прогулка могла бы стать отличным средством породнения душ будущих папы и сына… если бы не вчерашний день. Женя никак не мог избавиться от ощущения присутствия кого-то третьего. Казалось – вот-вот Степан обернётся, и из глаз его польётся леденящий холод, отбрасывающий время на… сколько? День? Год? В детство?
Всё уходит. Вот и этот вчерашний день – в прошлом. И не вернёшь… Не вернёшь? Что это за штука такая – время? Артемьев, глядя на резвящегося в снегу мальчика, вдруг вспомнил «лангольеров» Кинга и одно собственное интересное наблюдение. Куда уходит время?.. Не может быть, согласно закону сохранения материи – «в никуда». И не дано никому это узнать. Но увидеть – можно. Он случайно это открыл. В зеркале на лобовом стекле машины. Медленно двигаясь по внутриквартальной дороге, Женя смотрел, как она уплывает… назад? Или куда? Если бы обернулся – однозначно: назад. А в зеркале… «Вот прошёл мужчина. Только что. Мимо. И вот – он уже в зеркале, удаляется, не подозревая, что он уже в моём прошлом», - подумал он. Миновал стоящую на «зелёной зоне» машину. Отправилась туда же. Медленно выворачивая на «главную», благо – пустая, видел, как его дорожка скрывается за пределами зеркала вместе с человеком, машиной, деревьями и домами. Картинка заполняется новыми образами, которые только что миновал. Образы уменьшаются и исчезают. В прошлое. Интересно…
Получается - магия зеркала открыла ещё одну тайну… Бред, конечно.
Это он тогда считал бредом.
- Стёпа! Ты не замёрз? Может домой пора? Пока дойдём!
- Пора! – он поразительно быстро соглашался с любым предложением: золото, а не ребёнок! Они двинулись по своей же дороге обратно. Артемьев невесело усмехнулся – чем не «назад, в будущее»? Возвращаемся, а идём вперёд. Нда… Кажется, он начал уважать философию.
Солнце пригрело. Зазвенела капель, целыми ручьями летящая с крыш и Женя старался держаться подальше от домов. Стёпка подпрыгивал на ходу, размахивая сразу и своей и Жекиной рукой – нужно было держать его покрепче, чтобы  не свалился. Тротуары, хоть и посыпанные песком, нет-нет, а блестели ледяными залысинами. Из дворовой арки навстречу им вышел человек довольно отталкивающего вида. Не бомж, но похоже, на стадии. Следы запоев на лице, давно нечищеная одежда, расхлябанная обувь – все говорило о том, что эта особь уже ничего не хочет от жизни кроме алкоголя. Всегда и везде. Мужик свернул им наперерез.
- Здорово! – пахнуло перегаром с расстояния не меньше метра. Тон приветствия был явно напрашивающегося на скандал. В другой обстановке Жеке не составило бы никакого труда просто двинуть ему разок. Но сейчас рядом был Степан. Мужик придвинулся ближе и протянул руку, словно намереваясь потрепать Артемьева по щеке. Тот сдержался и спокойно отвёл в сторону неприятный жест.
- Иди себе, дружище, спокойно. А то - упасть можно, удариться.
- О! Вспомнил! Как же! Вспомнил старого друга, а?
Картавый голос. Тембр. Остатки рыжей шевелюры. Артемьев всматривался в его лицо  и не мог поверить. Но это был Тимоха. 
- Ты?
- Я, кто же? Плохо сохранился? Дай-ка сигарету!
- Я не курю.
- Да ты что! – он издевательски растягивал слова. - Правильным стал! И больше не трахаешь тёлок друзей? Да? Нет?
- Тима! Здесь ребёнок, успокойся.
Тимоху «штормило», он едва держался на ногах.
- Чей? Твой? Ну, ты гуса-ар! И много детей по свету раскидал? А я тоже, может быть, хочу детей! И бабу дома хочу!
- Кто тебе мешает? – сдерживаясь, процедил Жека. – Стёпка, пойди на скамейке посиди. Только никуда ни шагу, ладно? – указал он на лавочку пустого летнего кафе.
Стёпка утвердительно кивнул и послушно направился к скамейке.
- А ты, я вижу, из воронки не выберешься? – вновь повернулся он к Тимофею.
- Благодаря тебе, Жексон! – он стоял, качаясь, и едва выговаривал слова. – Помнишь Кармен? А ведь я её любил, ты в курсе? – повысив голос, добавил он и, вдруг фальшиво запел: «У попа была собака, он её любил… - Тимофей дотянулся и, обняв за шею Артемьева, вдруг сильно сжал её, рванув к себе. – Она съела кусок мяса…»
Неожиданно он замолчал и сосредоточил мутные, закисшие глаза на лице Жеки.
- Я её убил… - сипло, вполголоса закончил Тимоха.

Жека влился в их коллектив сходу, не запнувшись, словно «чистый» шар в лузу. Эта работа стала тогда единственной возможностью заняться профессионально ремонтом телевизоров. Устроиться в любое подразделение сферы обслуживания населения в советские времена было крайне трудно, и такая работа считалась престижной, «блатной». «Блат» или знакомства тогда нужны были везде. Будь у тебя в знакомых уборщица продуктового магазина, и ты будешь обеспечен колбасой с мясом, да маслом с сыром. Так что, пожалуй, выражение «не имей сто рублей, а имей сто друзей» было придумано именно тогда. Так получилось – Артемьева взяли в «Рембыттехнику» телемастером. А через месяц их небольшой  коллектив решил отметить Новый год у Тимохи дома, так как только в его распоряжении имелась большая четырёхкомнатная квартира. Три мастера были женаты, ещё четверо собрались привести своих подружек. А поскольку Женька, тогда ещё молодой да неженатый не имел пары, ему и неинтересно было встречать праздник в новой компании. Ребята уговорили, пообещав, что кто-нибудь из девушек приведёт подружку.             
Но не вышло. Вечер был в разгаре, когда Жека решил покинуть общество. Это было довольно некомфортно -  наблюдать за целующимися по углам парами да получать из жалости право на медленный танец. Наконец, что бы не дать возбуждению зашкалить, он решил по-рыцарски оставить всех «при своих». Не сказав никому ни слова, Артемьев вышел на улицу. Во дворе, рядом с подъездом была припаркована новенькая «пятёрка» Тимохи. Он постоял в тишине, потом закурил. Хмель будоражил голову и плоть. Хотелось подвигов. Неожиданно за спиной распахнулась дверь подъезда.
- Ты куда делся? – раздался мелодичный голос. Не оглядываясь, он узнал нотки Кармен. Так её звал Тима. Почему – непонятно. Светло-русые волосы, мальчишеская почти стрижка.
- Ты розы любишь? – неожиданно спросил он девушку.
- С чего это? Нет, не люблю. Хотя… красивые, конечно цветы. Но я как-то больше лилии…
- Почему же тебя Кармен зовут?
- Не знаю. Из-за арии Кармен, наверное. Я её в детстве часто пела и наряжалась похоже. Даже родители меня так одно время звали. Потом дворовые ребята услышали. Вначале дразнили, но вскоре все  привыкли. Холодно. Сядем в машину?
- В какую? – удивился Женька.
Кармен потрясла ключами перед его носом:
- В Тимкину! Я стащила у него ключи. Он обещал дать покататься.
- Где же он сам?
- Перебрал мой Тимочка. Дрыхнет - как дитя малое. А ты - почему убежал?
- А что мне одному среди вас делать?
Она протянула ключи:
- Холодно!
Артемьеву ничего не оставалось, как подчиниться. Кармен два раза приглашала его сегодня на танец. А как прижималась! Тепло её тела и аромат духов до сих пор кружили голову!
- Заднюю! – скомандовала девушка. Когда дверца открылась, она юркнула в салон и оттуда позвала:
- Женя! Ну, мне холодно! Ты тоже - дитя?
Он нырнул следом …
Кто из них овладел кем – вопрос спорный. Жека опомнился лишь тогда, когда над ухом послышался кортавый голос Тимки:
- Ни хрена себе! Вот это устроились! Ну, ну!
Он криво усмехнулся и аккуратно щёлкнул замком. Затем закурил и отправился домой.
- Что будем делать? – Артемьев никак не мог развернуться в тесноте кабины. Кармен оказалась ловчее – она уже натянула на себя одежду.
- Ты вот что. Иди домой. Не надо нарываться сегодня. Иди от греха подальше. Я сама всё устрою.
Она забрала ключи и убежала в подъезд.
А больше Женя не встречал Кармен. С работы он уволился – было невозможно чувствовать гнёт презрения Тимохи. Ребята, если и не знали, что случилось – всё равно видели, как Тима относится к Женьке. Тимка был Авторитетом…

- Как… убил? – дрогнувшим голосом переспросил Артемьев и беспомощно оглянулся на скамейку, где сидел Стёпка. Тот притих и замер, опустив глаза, словно слушал разговор мужчин, хотя это и было невозможно - далековато.
- Как? – на лице Тимохи появилась та же кривая ухмылка. – По неосторожности, как сказал народный заседатель.
- Тебя что, судили? – не мог поверить Артемьев.
- Пять лет! От звонка до звонка. Толкнул я её. А она головой… Ну и… - он сделал обречённый жест.
Эта картина сразу встала перед глазами шокированного Жени. Он не знал, что сказать и только пробормотал:
- Тимоха…
- Сорок шесть лет уже Тимоха и что? – голос его стал громче, он оттолкнул Артемьева. – Пьёт теперь Тимоха! Кто запретит? Ты? Ха-ха! Кишка тонка!
Пьяные выкрики и обвинения посыпались на Евгения. Тимофей развернулся и двинулся в сторону арки – домой. Артемьев только сейчас узнал – это был как раз тот самый дом, где всё и приключилось. Сколько же лет он здесь не был! Как все изменилось… Но Господи! Две судьбы … Две жизни потеряно из-за пяти минут плотской утехи. И виною тому стал он – Евгений Артемьев. НУ ПОЧЕМУ?!! – захотелось разорвать морозный воздух. Он должен что-то сделать для этого человека! Сейчас! Обязательно! Женя метнулся вслед,  в черноту арки, но вдруг вспомнил о Степане… Мальчика на скамейке не было.

Из арки метнулся снежный вихрь, обдав Артемьева ледяной пылью. Вмиг стало холодно. Женя ошалело глядел по сторонам – Стёпки нигде не было. Ветер из арки дул всё сильнее. «Он там!» - мелькнула спасительная мысль. Мужчина бросился во мрак, навстречу вою ветра. Мгновенно снегом  занесло глаза, а мощным неожиданным порывом едва не свалило с ног. Артемьев наклонился, отвернул голову и медленно двинулся вперёд… Полукруг арки виднелся словно в аэродинамической трубе: плотный поток снежинок нёсся мимо и почти закрывал дневной свет.
Ветер прекратился неожиданно - словно не было, едва он вступил во двор. Артемьев повернулся. Ресницы густо заиндевели. Он провёл рукой по глазам. Мрак, который он принял за густую тень арки не проходил. Мало того - подняв голову, Жека увидел над крышей дома, наполовину спрятавшуюся за облаком луну! Он зажмурился. Что? Опять? Глюки? Ведь день на дворе! О-о-ааа! Он закричал что было сил, боясь открыть глаза.
- Ты чего? Перебрал? – раздался мелодичный, до боли знакомый голос.
Артемьев был готов дать голову на отсечение – это был голос Кармен! Откуда? Из преисподней? С ума можно сойти! Он резко открыл глаза. Она стояла рядом, в трёх метрах. Жека решительно шагнул к ней.
- Кармен… - тихо прошептал он.
- Ну, да! Я. Кто же ещё? Ты чего убежал так быстро? И ничего не сказал! Как дети, ей Богу! Тот вырубился, этот убежал! А мне что делать?
Жека, не веря глазам, протянул руку и провёл по её щеке. Тёплая. Живая. Молодая… Молодая?
- Сколько мне лет? – треснувшим голосом вымолвил он.
- Сбрендил?
- Ну, как ты думаешь? На вид?
Кармен пожала плечами.
- От двадцати до тридцати! Оно мне надо? Холодно! Пойдём в машину?
Артемьев обернулся – за спиной, возле подъезда была припаркована новенькая «пятёрка» Тимохи…
Собрав всё своё самообладание, Артемьев тихо, но твёрдо сказал:
- Нет, милая. Сейчас ты пойдёшь домой. Разбудишь Тимку, умоешь, напоишь крепким чаем. Потом вы дружно проводите гостей, уберёте в квартире и завалитесь спать. И всё у вас будет хорошо. Ты только верь мне, Кармен. Прощай! Глядишь – встретимся.
Девушка ироничным взглядом окинула Артемьева и, фыркнув, развернулась:
- Тоже мне, прорицатель! Как хочешь, я пошла!
Жека же - уже снова шагал к арке, откуда в лицо ему дул лёгкий тёплый ветерок…

Он вышел на улицу. Светило солнце. Легкий морозец разбавляли звуки льющихся с крыш ручьёв капели. Сидевший на скамеечке пустого летнего кафе Степан сорвался и бросился к нему. Он словно ждал появления Артемьева. Мужчина протянул руки, подхватил и высоко подбросил мальчишку. Устроившись на руках, Стёпа повернул лицо. Его глаза словно о чём-то спрашивали. Жека с благодарностью кивнул:
- Всё хорошо, малыш. Спасибо тебе.
Степан крепко обнял его за шею и притих.
Они двинулись в сторону дома. Но через два шага их догнал картавый голос:
- Аллё, мужик! Тормози!
В голосе слышались явно не трезвые нотки…

не.не закончу, наверное до НГ

Глава 10, последняя

Прощаясь возле подъезда, великан подал руку:
- Василий.
Артемьев представился и улыбнулся:
- Почему-то я так и думал. Вы такой… большой! Иван, думаю или Вася. Другое имя вам как-то не идёт. Спасибо ещё раз. Весь дом возле окон стоял, смотрел…
- Да ладно! Обращайся если что.

Он поднимался к Зарине и Стёпке с чувством того, что стоит на пороге разгадки. Это было уже не волнением, а скорее - громадным возбуждением. Четыре Возвращения за два дня! Четыре исправленных ошибки Прошлого…  Даже сейчас, после испытанных побоев он не чувствовал обиды, досады или чего там ещё? Он вступился за слабого. Два раза за несколько минут…  А сколько, интересно, всё-таки, прошло? По логике – последнее Возвращение не было мимолётным, но и заняло какое-то время: парни ведь заждались! Это ещё раз подтверждало, что всё, происходящее с ним – реально.
Женя поднялся на свой этаж. Зара приоткрыла дверь, ожидая его появления в прихожке.
- Ты как? – спросила она встревожено.
- Не смертельно. Будем жить, - улыбнулся он и нечаянно ойкнул, неловко повернувшись: болело ребро.
Она помогла раздеться и провела в зал на диван. Стёпка стоял возле окна, вглядываясь в темноту.
- Давай-ка, снимем свитер, нужно посмотреть-пощупать твои синяки, - скомандовала Зарина.
Он с наслаждением растянулся на тёплом велюре. Ушибы теперь болели сильнее. Даже наброшенная дублёнка не спасла от ударов. Досталось и ногам и, закрывающим голову рукам. Женщина вышла, но быстро вернулась, неся баночку с каким-то снадобьем. Она подолгу втирала мазь в каждое покраснение – догоряча. Вначале - с болью: ушиб, всё-таки! Но после разогрева появлялось ощущение приятного облегчения и тепло постепенно превращалось в живительную прохладу.
- Если кости целы, к утру будешь как огурчик!
- Что же – мне опять у вас ночевать? – вставать совершенно не хотелось, тем более, что Зара прикрыла его приятным пушистым пледом.
- Лежи пока, там видно будет.
Она присела на краешек дивана. Стёпа тут же сорвался с места и забрался на её колени. Словно ревность почувствовал.
Женя млел, наслаждаясь уютом  и действием лекарства. От каждого ушиба волнами расходились концентрические круги, смешиваясь, ломаясь о такие же – из соседних очагов проходящей боли. Тело словно кипело, но не горячо, и это кипение приятно расслабляло каждый сантиметр кожи. Глядя на сидящих рядом с ним женщину и мальчика, Артемьев невольно представил на их месте своих погибших жену и сына. Степка тут же встрепенулся и повернул голову к нему. Жека глядел ему в глаза, мысленно спрашивая: «Как? Ну, как же ты это делаешь?» Лицо мальчика начало размываться. Веки налились тяжестью и вскоре Артемьев провалился в сон. Сон, в котором Тимоха был мужем Аллы,  Ринат был добрым пожарным в начищенной медной каске, Кармен и Самец катались на сноубордах по аллеям старого парка, а за ними бегал  навидимка-«Третий»…

Он проснулся и резко сел, уткнувшись взглядом в часы. Два часа двадцать две минуты. Артемьев не особо верил в магию чисел, но и не отметал возможности влияния определённых комбинаций на жизнь людей. Вот почему он проснулся именно сейчас? Всё! Два-двадцать три! Ничего не случилось за эту минуту!
Женя набросил на плечи плед и подошёл к окну. Город спал в морозной тишине.
«Что же будет дальше? Куда и когда отправит меня Проводник в следующий раз? И почему… почему он не может вернуть меня в нужное мне время?» Он снова, с тоской вспомнил о близких. Потом память вернула во вчерашний вечер, прокрутила стычку с Ринатом и его командой, окунула в последнее Возвращение… «Как же сработал механизм?  Что стало спусковым крючком? Я стоял тогда, вот так же глядя в это окно, и увидел внизу то, что заставило броситься на помощь. Почему, невзирая на опасность, я это сделал? А может быть… а что, если - я сам являюсь Генератором?» Эта мысль потрясла Жеку, перехватив дыхание. «Я ведь так сильно взволновался, что даже игнорировал возможность быть избитым! Выскочил в прихожку и тут же встретился взглядом со Стёпкой. Всё! Сразу пошла Волна. Я ещё подумал – почему сейчас? ДА! ТОТ СЛУЧАЙ С РИНАТОМ СИДЕЛ ВО МНЕ ВСЮ ЖИЗНЬ! Толчок. Большой эмоциональный толчок. Степан его принял, этот сигнал. А дальше от нас ничего не зависело. Ни от него, ни от меня. Началось Возвращение».
Артемьев зашагал по комнате, то приседая на диван, то снова вскакивая. Новорожденная догадка была слабой, беспомощной мыслью, готовой ускользнуть в безопасное пространство от вулкана эмоций. Женя отчаянно старался удержать, укрепить её, он хотел даже разбудить Зарину, чтобы тут же всем поделиться. «Стой! Стой, стой! Вспоминай, как произошло Возвращение к Тимохе? Оно началось после того, как я узнал о том, что из-за меня погиб человек и исковеркалась судьба другого. Меня это взорвало. Степан, конечно, принял эмоции и переправил… куда? Боюсь, этого мне не узнать… Да, какая разница! Алла… Я увидел инвалида-женщину и сразу вспомнил свой пожизненный стыд. Стёпа был здесь же, на руках. Результат – Возвращение. А первый раз? Меня не покидало чувство, что я своими руками сделал пожар, о котором услышал по радио. И чем дальше, тем больше было волнение, хотя я никому не говорил о подозрениях. Дверь! Дверь – лучший шлюз для Возвращения. Там, на холмах её не было, поэтому Проводник использовал спуск! Боже… Неужели всё так? Я генерирую, Степан принимает и передает… Но тогда он не Проводник! Хотя.. Проводник или Передатчик – не всё ли равно? Он это делает. И он может вернуть меня к Тамаре и Стёпушке! Нужно только чтобы он пережил со мной те мгновения! Но как? КАК?»
Часы теперь показывали три часа тридцать три минуты. Будить Зарину Артемьев всё-таки не решился. Но она - то ли услышала, то ли почувствовала – сама вышла в зал и присела рядом с Женей.
- Как дела?
- Зарина, - глухо вымолвил Артемьев после небольшой паузы, - я, кажется, нашёл.
- «Эврика» - не кричал? – улыбнулась она в темноте. – Как твои ушибы?
- Зарина. Зарочка, ты меня не слышишь? Я понял, как происходят Возвращения.
- Хорошо. Но сейчас меня больше волнует твое физическое состояние. Бабушкина мазь ещё действует?
- Да я уже забыл об этих дурацких синяках! – вскочил Жека, и, сделав круг по комнате, снова мягко спланировал на диван и обнял Зару. – Прости. Я очень возбуждён, мне нужно с тобой поделиться. Спасибо тебе, твоей  бабушке и всем цыганам Земли – мне и правда очень хорошо и ничего не болит. Кроме души.
- Рассказывай, - без перехода попросила Зарина и устроилась поудобнее на диване.

Артемьев начал издалека, с момента знакомства. Подробно рассказывая о своём, глубоко спрятанном личном, он словно сбрасывал страдания, накопившиеся за последние годы. Этот рассказ стал для него таким же бальзамом, как и та чудесная мазь, которой лечила Зара. За всё время повествования женщина не проронила ни слова.
- Ну вот. Теперь ты знаешь обо мне всё.
Повисло молчание. Часы мигнув, показали три четвёрки.
- Я хочу попытаться вернуться в тот день, когда всё произошло, - прошептал Жека. - Чтобы предотвратить беду.
Зарина гладила его голову, прижав к груди и успокаивая волнение биением своего сердца.
- Женя… Но ведь ты всегда возвращался…
- Я готов… - он судорожно вздохнул, - я готов на всё. Главное – чтобы они остались живы.
- Как же ты хочешь это сделать?
- Степан отправляет меня в прошлое только во время наивысшего, неконтролируемого возбуждения. Тогда и открывается шлюз… В трёх случаях из четырёх им становилась дверь. На холмах, я думаю – им стал быстрый спуск и трамплин. В горах я не знаю, что может стать шлюзом, но я хочу просить тебя… Помоги мне… Пожалуйста. Мне нужно быть вместе со Степаном на том самом месте. Только там ЭТО может получиться. Как – не знаю. Но это единственный шанс.
- Я не знаю… не знаю, что может произойти. И ты не знаешь. Знают только там… - она подняла голову к потолку.- Но Женька! Я готова поддержать тебя по той простой причине…
- Подожди, - прервал мягко Артемьев, положив пальцы на её губы. – Зарина! Дай вернуться. Вернуться… - он поднялся и, встав на ноги, подошёл к окну. – Как интересно – вернуться в прошлое и вновь вернуться из прошлого в будущее. Дай вернуться обратно, и мы обязательно поговорим о будущем. Нашем Будущем. Пойми, если я смогу сбросить камень утраты, если я буду знать, что они живы, что они где-то есть…
Внезапно он осёкся. Зарина молчала. Она давно знала то, о чём сейчас догадался Жека. Если он будет знать, что его семья жива…
- Я тебе обещаю… - через силу выдавил он.
- Я возвращаю тебе твоё обещание. Пусть будет - как Бог рассудит. Нам не дано знать - что станет с нами через минуту. Спокойной ночи, Артемьев! Если уснёшь.
Зарина направилась в свою спальню. Он слышал, как скрипнула, закрываясь, дверь. Слышал, как щёлкнул выключатель ночника. Он на цыпочках подошёл к двери и услышал… её дыхание. Чувства были обострены до предела. Она ждала его. Жека толкнул деревянную защиту…
В эту секунду проснулся Степан.
- Мама! – донеслось из детской. Зарина поднялась и тихо скользнула мимо поникшего Жеки к сыну.
- Что, маленький? Мама здесь. Не бойся! Сон плохой приснился?

Артемьев открыл глаза, когда уже рассвело. Звуки из кухни говорили о том, что все уже встали. Убрав диван, он вышел из зала и, поприветствовав Радовых, прошёл в ванную.
« Ну, что, Жека? Рискнём? Где наша непропадала…» - сказал он осунувшемуся отражению с уже довольно заметной щетиной.
Они позавтракали наиграно-непринуждённо. Ладно - Артемьев! Ну, ладно – Зара! Стёпка, казалось, всё знал! Все всё знали, но делали вид, что всё идёт так, как должно быть.
- Степан! – обратился к мальчику Артемьев после завтрака. – А ведь ты - ни разу не был в горах, могу поспорить!
- Нет.
- И конечно – хочешь! – восторженно оповестил его Жека.
- Нет.
Надо отдать должное, ожидаемой реакции шока не последовало, он сумел собраться и шуткой смягчил отказ:
- Стёпа! Да ты не знаешь, что это такое! «Лучше гор могут быть только горы…»
- Там люди умирают.
Стёпа произнёс эти страшные слова голосом невинного младенца, не понимающего всей тяжести их смысла. Даже Зара не смогла скрыть волнения и присев на корточки, обняла мальчишку:
- Господи! Стёпушка, ну тебе-то это откуда знать!
- Не знаю…
- Зарина! Я больше не могу. Нужно решить: да или нет.
Она посмотрела на Артемьева. В глазах блеснули слёзы.
- Да, Женя, конечно. Стёпа, ну давай, съездим в горы? Маленький, прокатимся, на санках потом…покатаемся…
Она совсем не знала что говорить.
- Мама, не плачь. Поехали в горы, если ты хочешь…

Три года. Почти три года прошло с того дня, когда старый сторож осенил крестом удаляющуюся сгорбленную фигуру Артемьева. Теперь же, увидев его вновь с женщиной и мальчонкой, Митрофаныч втихоря перекрестился: «Наладилось. Слава Богу!»
- Привет, старый! – обнял его Артемьев.
- Здорово, Женя! Как ты?
- Всё хорошо, Митрофаныч. Вот, решил вывести моих хороших друзей на чистый горный воздух. Не против, если мы здесь погуляем? Как тропы?
- Ну… ежели по скалам не будешь скакать, как тур… Снежок был небольшой. Ветром посдувало. В общем недалеко-то можно.
- Вот и ладно. Мы недолго. Чаем своим знаменитым угостишь? Вернёмся мёрзлые!
- Отчего ж не угостить? Возвращайтесь!

Хоть сторож и говорил, что снег ветром сдуло, но было скользко. Жека держал Стёпку на руках и шёл позади Зары. Выше. Ещё выше. Вот, за тем уступом тропка сворачивает влево. Через пять минут он увидит место гибели Тамары и сына… За всё время он не смог заставить себя прийти сюда. Тела были похоронены на городском кладбище, а здесь он попросил Митрофаныча посадить два деревца. Но сам - так ни разу и не пришёл. Не решился.
Они подошли к уступу.
- Стойте здесь, - попросил Артемьев и опустил Стёпу на землю. Тропка змеилась вдоль склона, минуя в паре десятков метров дальше две молодые сосенки, зацепившиеся на краю обрыва… Женя подошёл к ним, упал на колени и,  обняв обеих, склонился головой до самой земли. Так и застыл он в этой неудобной позе, вбирая энергию саженцев и разговаривая мысленно с нежными веточками. А перед глазами стояли лица любимых - Тамары и Стёпки. Сами собой потекли слёзы, и вот уже рыдание перешло в крик боли.
Порыв ветра взметнул снег и пыль. Артемьев медленно распрямился и придвинулся к краю обрыва, отпустив деревца. Вот здесь, всего в одном метре от его вытянутой руки когда-то стояли жена и сын. …Он отходит назад, что бы установить фотоаппарат на автоматическую съемку. Вздрогивает земля. Он оборачивается и кидается вслед проваливающемуся в небытие Прошлому…
Новый, еще более сильный шквальный порыв заставил Артемьева обернуться. Там где стояли Зара и Степан он увидел такое, от чего зашевелились волосы на голове, а всё тело мгновенно прошиб мороз. Огромная воронка смерча неслась прямо на них. Из-за утёса он не видел её основание, но, судя по вершине, теряющейся в неизвестно откуда взявшихся сизых, низких тучах – это было что-то страшное. Неожиданно воронка оторвалась от туч и начала сгибаться, под своей неимоверной тяжестью. Воющая, вращающаяся с бешеной скоростью голова воронки рухнула прямо на Радовых.
- Не-ет! – дико заорал Жека и вскочил на ноги. Но смерч не разрушился. Разметав бешеную мглу по сторонам, он обнажил своё жерло. Ровно в центре живого грязно-снежного сумасшедшего вихря стояла со Стёпкой на руках Зара. Это было необьяснимо. Даже мелкие камни срывало и втягивало внутрь смерча. Но видно было, что она старается удержаться, что бы их не стянуло от центра. Тогда – неминуемая гибель.
- За-ара! Степа-ан! – он попытался сделать шаг вперёд, но его швырнуло на камни.
Вдруг сквозь грохот, свист и рёв ветра Артемьев услышал голос. Он не шел откуда-то. Он был везде. Слова. Они пронзили. Оно проникли и наполнили каждую клетку тела.
- ВОЗВРАЩЕНИЕ НЕВОЗМОЖНО.
- А-а-а! – взвыл мужчина. -  Я вернусь! Дай мне последний шанс!
Артемьев кричал, взывал, молился и плакал одновременно. Кому? Он не знал.
- НЕВОЗМОЖНО ОБРЕСТИ, НЕ ПОТЕРЯВ.
- Я не прошу обрести, я прошу ИСПРАВИТЬ ОШИБКУ! Ты же мне разрешал! – теперь Женя стоял на коленях и, подняв голову в небо, взывал туда.
- ИСПРАВИВ ОШИБКУ, ПОТЕРЯЕШЬ ИХ. ТЫ РЕШАЕШЬ ТАК?
- Не-ет! Не-ет! Это не справедливо! Ты не можешь…
- НО ТЫ ИСПРАВИШЬ ОШИБКУ И ИЗМЕНИШЬ БУДУЩЕЕ. ВЫБИРАЙ.
Артемьев опустил голову и нашёл в круговороте смерча ставших вдруг такими близкими Зару и Степана… Женщина повернула лицо мальчика к нему и кивнула. Шевельнув губами – «Да». Женя посмотрел Стёпке прямо в глаза. Мгновенно к нему метнулась волна ледяного воздуха. Через секунды она обрела реальность, и словно голубая река жидкого кислорода начала затапливать окружающее пространство. В это время словно мохнатая огромная рука вынырнула из стенки воронки и дёрнула Зару к себе. Она ни на миг не отпустила сына. Артемьев видел, как вращаясь, всё быстрее и быстрее они уменьшались и вскоре совсем исчезли, растворившись далеко в диком месиве ужасного смерча. До этого момента Женя не мог пошевелиться, но когда лица пропали в страшном жерле, он рванулся к утёсу. Споткнувшись о выступающий камень, он упал, больно ударившись коленом. Когда же мужчина поднял голову  - смерч исчез. Артемьев не веря глазам, сильно вдавил ладони в глазницы.
Навалилась звенящая тишина. Но вот, звон начал уходить и послышался голос птахи. А за ним…
- Женька, ну как, здесь хорошо будет?
Он медленно потянул руки вниз, одновременно расслабляя пальцы. В образовавшихся щелках показался цвет, несвойственный зимним краскам – сочно-зелёный. Это была трава.
- Жень! Ну, где же ты там? Смотри, какое место мы со Стёпкой нашли!
Осмотревшись, Артемьев увидел, что стоит на коленях, посередине тропинки, за уступом. Он встал на ноги и, шагнув на голос, осторожно выглянул из-за камня. Непроизвольно подняв руку, он потянул манжет. Время 12-21 он запомнил навсегда. Время гибели Тамары и Стёпки. Сейчас часы показывали – до трагедии оставалось ровно пять минут…

                                          * * *
Стёпке шесть лет. Семья Артемьевых торжественно входит в самый большой Детский мир города. Фотоэлементы гостеприимно раздвигают огромные стеклянные двери супермаркета. В огромном тамбуре им навстречу идут красивая стройная черноволосая женщина с таким же чернявым мальчонкой, примерно такого же возраста, как Стёпка. Он обнимает огромного, больше его самого, медведя. Внезапно мальчик останавливается и внимательно смотрит на Артемьева.
- Мама!
Женщина оборачивается. Он тянется к ней, и что-то шепчет на ухо, показывая на Женю. Она улыбается, и, взяв игрушку в одну руку, другую протягивает мальчику.
- Пойдём, Стёпа. Тебе показалось.

вернуь обещание? )) время не хватает, понимаю..

Поезд тронулся... Лоторо, очень интересные замечания. Я его уже не раз после перечитывая, корректировал, но, конечно, подумаю над Вашими.
Дочитать - сил хватило?