*напоминает о своем существовании))*

Глава третья «в пути»
Просыпаться в теплой, уютной постели оказалось несказанно приятнее, чем на холодной земле. Я потянулась, как самая довольная жизнью кошка, пока не открывая глаз, наслаждаясь тем, что меня никто не будил. Послышался негромкий смех, и быстрые пальцы пробежались у меня по животу, имитируя чесание кошке брюшка.
– Ммм… – недовольно поморщилась я, и открыла глаза.
– И, правда, кот. Зеленоглазый… – улыбнулся цыган. Видимо, с утра он был в более хорошем настроении, и портить я его как-то не желала, поэтому даже не стала противиться насмешливому почесыванию за ухом.
– Сходите, умойтесь хоть, – добродушно фыркнул Край, толкая Сота, который явно просыпаться не собирался и недовольно забурчал что-то, натягивая одеяло на голову. Старик нахмурился и потряс ученика уже более упрямо.
– Вставай, иначе вместо завтрака будешь пересказывать мне вчерашний урок.
Угроза лишиться еды возобладала над желанием поспать, и надутый Сот спустил тощие ноги с кровати. Кости обтянутые волосатой кожей не воодушевили никого из присутствующих в комнате. Край вообще не обратил внимания на оголенность ученика, я поморщилась, а Рок зевнул, демонстративно отворачиваясь в окно. Только тут я сообразила, что всё это время, сей нахал сидел у меня на кровати, потеснив меня до такой степени, что я балансировала на краю, а правая нога так и вовсе уже сползла. Попытки спихнуть завоевателя со своей личной территории показали, что военной подготовки, равно как и физической, у меня не имеется. То есть я позорно капитулировала на улицу к приятно-бодрящей колодезной воде. На проверку водичка оказалась уж слишком бодрящей, и я еле сдержала изумленный визг, когда на плечи вместо холодной воды хлынул поток чего-то ледяного, стегающего холодом по позвоночнику и проникающего своими колкими лапами в мышцы.
– Бррррр, – взъерошилась я, отставляя ополовиненное ведро. Повторять подвиг меня не тянуло, по крайней мере, пока я не согреюсь после первого захода.
– Ты такой милый, когда мокрый. Взъерошенный… – раздался у меня за спиной сладенький голосок. Я повернулась и увидела Лорса. Утром, при свете солнца, и на трезвую голову он мне не показался даже симпатичным. Масленые глаза, которые раздевали тебя и уже прикидывали, как и где тебя облапать, пухлые, капризные губы. Нет, красивые губы могут быть и более полными, но когда это уже чересчур – мне было противно.
Первым желанием было позвать Рока, но, вспомнив, что обещала постоять за себя сама, я, с невозмутимым лицом вылила на хлыща воду. Подумав, ещё и картинно одела ему на голову ведро. Мокрый Лорс, моментально стянул с головы ведро и обиженно воззрился на меня, но я уже сделала «морду кирпичом» и, стараясь не рассмеяться, гордо прошла мимо него, обратно в здание.
– Молодец, – еле сдерживая смех, похвалил меня Рок, стоя у окна. Подойдя к нему, я увидела, что отсюда прекрасно просматривался колодец. То есть моя попытка постоять за себя, была ему прекрасно видна. Я несколько смутилась, но виду решила не подавать, гордо улыбнувшись и спокойно начав собирать вещи. Время нас не подгоняло, но всё равно, мне хотелось всё сделать побыстрее. Хотя надежд вернуться от этого и не прибавлялось…
Неожиданно я села на кровать и задумалась. На самом деле, ведь неизвестно смогу ли я вернуться, когда освобожу женское начало. И будут ли мне благодарны после этого мужчины. Может на самом деле, им лучше друг с другом, а я только принесу смуту в их жизнь… на самом деле в таких мыслях мною двигало не столь сомнение за правильность моих шагов, сколь эгоистичный страх за свою шкуру. Ведь если мужчинам на самом деле было лучше без женщин, то я, получается, становилась козлом отпущения для недовольных.
– Рок… – задумчиво обратилась я к нашему проводнику. Если бы в комнате был Край, я вряд ли решилась бы начать этого разговор, он производил впечатление перестраховщика, но его не было – видимо ушел на завтрак. – Ты никогда не думал, чтобы было, если бы женщины… вернулись.
Пауза затянулась настолько долго, что я, было, подумала, что Рок меня просто не слышал, но тут он негромко заговорил:
– Знаешь… я нередко думаю над этим. У нас же осталось мало материалов какими именно они были… Лорс совращает мальчиков, рассказывая, какими женщины были ангелами, но это только ход. Не знаю, мне кажется они были всё-таки чище, чем мужчины, потому что, если верить легенде, их заточил маг, которому одна женщина отказала. Сейчас это слово почти ушло из нашего лексикона. Конечно, почти… всё-таки бывают же и личная неприязнь и так далее… но говорят, раньше оно употреблялось намного чаще. Не это ли показатель? Желание сохранить себя, не растрачивать… думаю, всё стало бы… не знаю, чище что ли, если бы они вернулись. Но это было бы сложно. Спать с кем-то, кто настолько не похож на тебя… – он растерянно фыркнул, – Это извращение какое-то…
Я подавила улыбку, и, кивнув, поблагодарила его за его мнение. Спрашивать, зачем мне это нужно он не стал. Я была благодарна ему и за это тоже. Тем более вернулся Край с Сотом, поэтому доверительность обстановки тут же лопнула и развеялась как дым.
С их возвращением пропала так же тишина и покой. Я не знаю, как умудрялись всего двое людей воспроизводить столько бесполезного шума и суеты, но факт. Даже Рок забрался с ногами на подоконник, стараясь не попасться им под горячую руку. Наверное, боялся, что его тоже компактно запихают в сумку. Я, вообще-то, боялась того же, поэтому и сидела на подушке, поджав к себе ноги и обняв рюкзак.
Успокоились активные «сборщики» не сразу. Странно, собирать было немного, но они сумели растянуть этот процесс на пол часа, постоянно препираясь, что куда класть. То есть Сот хотел что-то изменить, но Край неизменно отнимал у него вещи и клал по-своему. Меня такая суматоха даже забавляла, когда как Рока, похоже, активно раздражала. Именно с его подачи они всё-таки закончили – он пригрозил, что мы просто не выйдем сегодня, если они не поторопятся. Закончить всё поскорее хотели и они, поэтому вещи, ещё минуту назад раскиданные повсюду, быстренько исчезли в их рюкзаках.
Сегодня было пасмурно. Душновато, правда, но не было палящего солнца, так выводящего меня из себя. Шлось мне легко, я даже пару раз обгоняла Рока, который недовольно сверкал на меня глазами и прибавлял шагу. В итоге, мы оставили Сота и Края далеко позади, и опомнились, только когда старик окликнул нас и попросил идти помедленнее, уважая его возраст. Не знаю как цыгану, а мне стало даже стыдно.
Ближе к вечеру, всё-таки началась гроза. Сот устроил целый концерт, когда жался от молний и умолял Края найти хоть какую-нибудь пещеру, чтобы переждать дождь. В конце концов, маг смущенно улыбнулся нам и, прижимая к себе дрожащего Сота, сказал:
– Мы пойдем, поищем убежище. Вы с нами, или здесь останетесь?
Мы как раз нашли раскидистое дерево, под которым было сравнительно сухо, поэтому вылезать оттуда и мокнуть под дождем ради поисков сомнительного убежища не стали. Когда мужчины скрылись за пеленой дождя, я поежилась и полезла за одеялом. Проверка показала, что оно успело промокнуть насквозь. Оптимизму мне это не прибавило.
– Замерз? – поинтересовался Рок, подтягивая к себе ноги.
Я кивнула. Цыган вытащил из своего рюкзака одеяло и пощупал его.
– Сухое. Я могу с тобой поделиться, но мне тоже холодно…
– Вместе теплее, – обрадованная появлением одеяла заявила я, и подползла к мужчине. Странно вздохнув, он укрыл нас одеялом и прижался ко мне изумительно теплым боком. Я, опять забыв, в чьем я теле, довольно нырнула под его руку. Чуть вздрогнув, видимо от неожиданности, он обнял меня.
– Ты теплый, – довольно заявила я, устраиваясь поудобнее.
– Ты тоже, – судя по голосу, улыбнулся цыган. Постепенно я и правда согрелась. Шум дождя убаюкивал, душный день перехода вымотал, так что я сама не забыла, что уснула. Проснулась я от прикосновения к своей щеке чего-то прохладного. Похоже, Рок гладил меня по щеке. Не успела я открыть глаза и вопросить, зачем он это делает, он тихо заговорил:
– Ну, точно… спишь. Странный ты такой… никогда не видел таких. Красивый. Даже слишком… не бывает таких. Только не просыпайся сейчас, хорошо? Я же не смогу смотреть в твои травяные глаза… странно, я и не думал, что такие чистые как ты бывают. Ну, хорошо… спи. Только позволь мне тебя обнять.
Я была настолько шокирована… даже не словами, а тоном. Нежным, таким странно печальным. Сильные, ласковые руки чуть приподняли меня и положили на что-то мягкое, а на плечи опустилась теплая ткань. Я чуть сползла в бок, и поняла, что цыган положил меня на себя и укрыл пледом. Чуть погодя, видимо обдумывая, он сполз чуть пониже и обнял меня, немного прижав к себе. «Проснуться» сейчас было бы слишком жестоко по отношению к нему, поэтому я, сонно повозившись и прижавшись к нему покрепче, уснула.
Утро встретило меня уже в одиночестве, зато закутанную в теплое, сухое одеяло.
– Ну, наконец-то! – фыркнул наёмник, когда я села, – Я уже хотел тебя будить. Сколько можно спать, даже Край с Сотом уже вернулись.
Оглядевшись, я поняла, что они на самом деле вернулись. На поляне тут же воцарился грандиозный беспорядок. Я поморщилась и вылезла из теплого кокона одеяла. Сказать по правде, такой хаос начал мне надоедать. Рок сказал, что эти двое ушли к ручью, и я, воспользовавшись их отсутствием, сама собрала все вещи, нагло разложив их по рюкзакам.
– Поешь, – протянул мне сушеного мяса наёмник. Я помотала головой, есть с утра я не хотела.
– Не дури, – нахмурился цыган. – Мы не ужинали, а сейчас нам идти целый день, поэтому будь добор, поешь.
Я пыталась что-то возразить, но мне насильно в руку вложили бутерброд, и пригрозили, что если я не поем сам, то меня покормят как маленького, из рук. Блеск в глазах Рока мне не понравился, поэтому я всё-таки запихнула в себя еду, запив предложенной водой из фляжки.
Пока возмущающиеся тем, что я собрала их вещи, учитель и ученик всё-таки собирались, я лениво зевала в плечо Рока, терпевшего такую фривольность с поразительным терпением.
После дождя идти было мокро, но прохладно. Я, наконец, наслаждалась нашим путешествием, с удовольствием вглядываясь в капли, скользящие по листьям и срывающиеся на землю. Несколько раз во мне просыпался ребёнок, и я, подпрыгивая, била по листьям, вызывая миниатюрное подобие дождя, который осыпался на меня и моих спутников. В начале они сердились, но ближе к середине дня мой задор передался и им: Край спрятался от «дождя» вызванного мной за Сотом, который, в ответ обрызгал меня, сорванной мокрой веткой от куста. Правда, после этого Рок строгим тоном приказал нам «прекратить дурачиться», но настроение осталось шаловливым. Так что на привале я уловила момент, и плеснула на него водой из ручья.
– Ты вредный мальчишка, – возмутился наёмник, сцапав меня за ногу и стащив в воду. Было мокро и холодно, но хуже было другое. Запасных штанов у меня не было. Обиженно воззрившись на цыгана, я изо всех сил замолотила по воде руками, стремясь хоть как-то компенсировать себе неудобство. То, что сейчас у меня сил в этих руках больше чем обычно я не рассчитала, и вскоре, не смотря на попытки закрыться, мужчина был полностью мокрым. Довольно кивнув самой себе, я гордо поднялась и попыталась пройти в лагерь, чтобы подумать, что делать со штанами, но была поймана жаждущим отмщения Роком.  В итоге я была вовлечена в шутливую баталию, происходящую с попеременным успехом на суше и в неглубоком ручье. Не знаю, в какой момент я поняла, что что-то не так, но я неожиданно ощутила некий дискомфорт в области паха. По телу пробежал неприятный холодок, ушедший даже в живот. Незаметно скосив глаза, я обнаружила интереснейшую вещь – мои мокрые, достаточно свободные брюки мало скрывали неожиданного последствия возбуждения, возникшего во время нашей баталии. Как это скрыть от цыгана я не представляла совершенно, тем более что он и сам это заметил.
– О. Так я тебе не совсем безразличен, – похабно усмехнулся он, придавливая меня за плечи к земле. Я поморщилась, ощущения такого чувствительного органа, прижимающегося к ледяной ткани, были ужасными. Наёмник это, похоже, понял, потому что отпустил меня и чуть перехваченным голосом сказал, что нужно переодеться. Пока он отстранялся, я с удивлением обнаружила, что тоже не оставила его равнодушным, и от соприкосновений чувствительных частей тела с мокрой тканью страдала не я одна.
Переодеваться мне было не во что, поэтому чуть позже я сидела в щедро пожертвованной запасливым Сотом рубашкой, закутанной ниже пояса в одеяло и грела вытянутые голые ноги у костра.
– Ты в порядке? – поинтересовался присевший рядом со мной, уже переодевшийся Рок. Чуть двинувшись, устраиваясь поудобнее я поняла, о чем он говорил. Промежность крайне неприятно ныла, видимо сказалось неудовлетворенное возбуждение.
– Терпимо, – косо улыбнулась я. Цыган похлопал меня по плечу и доверительно сообщил, что ему тоже не весело. Меня такая информация смутила – это не укрылось от бдительного взора Рока, который улыбнулся краями губ и отошел, чтобы не заставлять меня краснеть. Двинуться дальше в тот день мы так и не смогли – штаны высохли только к вечеру, когда уже нужно было устраиваться на ночлег. Край, конечно, бурчал на меня за неосторожность, но похоже, его больше занимало то, что произошло между мной и нашим проводником. Он долго ходил вокруг и около, явно не решаясь спросить, а когда Рок куда-то отошел, я сама уведомила его, что кроме потасовок в воде, больше ничего не было. Похоже, он был удивлен, но выспрашивать не стал. Даже уже начавшего задавать вопрос Сота остановил. Видимо решил, что это наше дело, и лезть в него посторонним не стоит. Ну, что ж, я была искренне благодарна ему за этот такт, потому что сама ещё не до конца поняла, облегчение или досаду я чувствовала из-за того, что ничего не произошло.
– Если мы поторопимся, то уже чуть позже обеда дойдем до небольшой деревни. Она славится своими талантами, и тем, что там может проявить себя каждый. Очень интересная деревня, на площади там обязательно кто-нибудь играет, и танцует, а в тавернах выступают менестрели. Но что самое приятное, что там любой, даже приезжий, может заработать на своих талантах… – Рок помолчал, собирая рюкзак, а затем, с улыбкой добавил: – Жалко я не силен ни в чем из этого, я только играю на флейте, да и то не… виртуозно… а там неплохо платят за такие вещи.
У меня появилась интересная идея, но как её осуществить я пока не знала, поэтому оставила свои мысли при себе.
Приостановленная дождем жара снова набирала обороты. Уже через пару часов, мою рубашку можно было выжимать, а ещё через час я сняла её, подставив бледные плечи палящему солнцу. Я знала, что, скорее всего я обгорю сегодня, но рассудила, что это лучше, нежели упасть от теплового удара. Перерыв на обед Року пришлось объявить раньше, потому что Краю стало плохо на жаре. Пока он отлеживался в тенёчке, а Сот заботливо носил ему холодные компрессы на лоб, я вытянулась в высокой траве и наслаждалась тем, что могу немного отдохнуть. Наверное, меня разморило на солнце, потому что я провалилась в легкую дрёму, из которой меня вырвало назойливое, щекочущее ощущение. Хлопнув по груди, я поймала тонкую травинку, которой меня щекотали. Открыв глаза, я покосилась на явно несколько смущенного Рока. Видимо, он не ожидал, что его поймают.
– Нам пора выходить, – уведомил он меня, поднимаясь и протягивая мне руку. За руку я уцепилась, приводя себя в вертикальное положение и оглядываясь. Похоже, ждали только меня. Тоскливо вздохнув, я продела руки в лямки рюкзака, предвкушая долгий переход по послеобеденному солнцу, но ошиблась. Уже часа через два мы входили в деревню. Там на самом деле царила какая-то праздничная атмосфера. Мимо нас пробежали пара мальчишек, судя по смеху и шутливым перебрасыванием фразами, спешащим на какое-то приятное мероприятие.
– Наверное, очередной концерт на площади, – улыбнулся наёмник. – Можем сходить посмотреть, только, пожалуй, в начале хорошо бы оставить вещи на постоялом дворе. Возражений ни у кого не нашлось, только разве что Край заявил, что решит побыть «вещью», и останется отдыхать в гостинице. Сот нашел каких-то знакомых, а может они таковыми стали на месте, не знаю, но в общем он нас покинул, приобнимая за талию симпатичного молодого мальчика и стреляя глазами ещё в двух.
– Развратник, – фыркнула я, покосившись в его сторону. Рок, проследив за моим взглядом, скептически хмыкнул и потащил меня на площадь.
Там и, правда, было весело. Группа играла что-то зажигательное, народ же танцевал… ну, кто как мог, в общем. Меня попытался втянуть в круг какой-то немолодой уже мужчина, но наёмник, недовольно на него покосившись, привлек меня к себе.
– А может правда, потанцуем? – предложила я, оглядываясь на веселящуюся толпу, но, не отодвигаясь, впрочем, от цыгана.
– Ну, почему бы и нет… я как-то учился, но без партнёра неудобно. Ты как, насколько глубоки познания в этой области?
Усмехнувшись, я предложила ему проверить…
Вскоре вокруг нас образовалось свободное пространство. Многие больше не танцевали, а только смотрели на то, как кружимся мы. Далеко не всегда я чувствовала полное понимание цыганом того, что хочу сделать, но разность наших стилей придавала танцу некую пикантность и вскоре, распаленные зрители начали бросать нам мелкую монету (которую после, экономный Рок бережно собрал). Не смотря на то, что я устала, мне было действительно приятно размять мышцы. Я уже давно не танцевала, и эта разрядка на самом деле дала мне многое. Особенно – ощущение на самом деле надежного партнёра. С случае с Ритой, я никогда не была уверена, что она сделает в следующий момент и могу ли я решиться на экспериментальный ход, не боясь, что она замрет как столбик, в растерянности. С Роком же всё было наоборот. Я по-настоящему Танцевала, а он… нет, не был для меня огранкой, он Танцевал вместе со мной.
«Так странно, – подумалось мне, когда я замирала вместе с музыкой, чтобы чуть перевести дыхание. – Он же говорил, что вроде не умеет танцевать…»
– Неплохо… – довольно улыбнулся наёмник, когда мы, полностью измотанные, но довольные вечером, подходили к постоялому двору. – Этих денег нам хватит, чтобы посидеть сейчас в баре и хорошо закончить этот вечер, как считаешь?
Я считала, что он полностью прав, поэтому довольно взяла свою долю и отрешённо удивилась, насколько там много. Я уже потихоньку начала разбираться в деньгах этого мира, и того, что мне дал Рок, хватило бы не просто, чтобы посидеть, а вполне комфортно жить и питаться в этой гостинице как минимум месяц.
Пиво было достаточно дешёвым и, кстати, очень даже неплохим на вкус. Мы, со смехом вспоминали сегодняшние танцы, как вдруг мой собеседник резко помрачнел. Проследив за его взглядом, я увидела, что в бар зашел высокий мужчина, с каштановыми, прямыми волосами, свободно лежащими на его плечах. В руках у него была, по-видимому, лютня. Он медленно, с чувством собственного достоинства присел на свободный стул и положил инструмент на колени. Только сейчас я заметила, что все разговоры тут же стихли. Все чего-то ждали… тем временем мужчина нашел глазами наш столик и чуть улыбнулся, склонив голову Року. Я повернула к нему лицо – наёмник сжимал кулаки, но в глазах у него была какая-то мольба и страх. Подкрутив колышки, менестрель тронул струны, как бы пробуя, и начал петь. Мягко, ласково, будто он рассказывал детям сказку перед сном, чтобы они поскорей уснули. Только вот мне эта песня прогнала не только сон, но и легкий хмель…
Слушайте дети печальную сказочку,
Я постараюсь, чтоб вы не расстроились.
В ней говориться про странного мальчика
Просто не знавшего этой истории.
Звоном трамваев прошитые улицы,
Ветер колотится в маленьком городе,
В жизни обычного мальчика-умницы
Вечер ни чем не отмеченный вроде бы.
По коже поползли холодные щупальца страха. Я знала эту песню, и эта песня была не из этого мира. Её пела одна из моих любимых исполнительниц – Кошка Сашка. Тряхнув головой, я вслушалась в полузабытые слова.

Лучше скажите, кому по нраву
Жалкий скулеж, или плеск осколков?
Там, за заборами шла расправа,
Там, в переулке, травили волка.

Зрительный зал наслаждался потехою –
Только расправившись с пойманным мстителем,
Глупый щенок, в обстановку не въехавший
Скалил клыки и бросался на зрителей.
Запахи улиц кружились орбитами,
Больше ему ничего не запомнилось.
И не заметил он, кто его вытащил,
Он только ронял, что детство закончилось.

На лицах людей появились понимающие усмешки, всегда приятно слушать, как кому-то было плохо и как кому-то пришлось тяжело, трудно, больно, сидя при этом на удобном стуле, с кружкой неплохого пива в руке. Я же когда-то проходила через что-то подобное, поэтому сжимала эту самую кружку до тихого треска. Менестрель пел эту песню даже более прочувственно, чем истинная исполнительница, хотя когда-то я считала, что это невозможно.

Но никогда не забудет серый
Как предзакатному вздоху внемля,
Черным асфальтом покинув зверя
Кровь, как на ощупь искала землю…

Дальше певец добавил в нотки ехидства, он пел, что мальчик одинок. При этих словах, я почувствовала, как вздрогнул Рок рядом со мной, незаметно скосив на него глаза, я поняла, что он дрожит. Ещё сильнее, как от удара, он вздрогнул когда менестрель запел дальше, сильно, то ли бросая вызов, то ли оскорбление…

Люди его сторонились сами,
Люди смотрели, что будет в полдень,
Люди в него бросали камни,
Люди его называли: «Оборотень!»

Заставив вздрогнуть даже меня выкрикнутым последним словом, певец усмехнулся и доверительно сообщил публике:

Если вы спросите, чем все закончилось –
Он переехал в шальную столицу.
Вроде женился, неплохо устроился
В фирму какую-то, стал программистом.
Мальчик-подросток, избитый, заплаканный,
Вечно ходящий под взглядами-дулами…
Кто-то ему объяснил эту тактику,
Кто научил его, кто, как вы думаете?

Рок совсем съежился на стуле, похоже, дай ему волю, он попытался бы залезть под стол, только бы не слышать этого. А тем временем певец, похоже, решил закончить… но я знала, что там было ещё. Конец, который он собирался проглотить. Почти физически чувствуя отчаянье наёмника, я неожиданно даже для себя хлопнула руками об стол и запела:

А он говорит, что опять вернется,
Что он плевал на людские толки,
Чтобы ночами светило солнце,
Чтобы друг-друга знали волки.

Шокированная публика, с не менее шокированным такой наглостью менестрелем повернулись ко мне, но я не собиралась прекращать петь, и, волей не волей, чтобы закончить красиво, менестрель стал мне подыгрывать на лютне, и напевать вместе со мной:

Пой-вой,
через ночь бежит опять домой электричка,
Пусть мне
не хватает всегда родным прощальных слов,
Дом мой у дороги
двери мне распахнет привычно,
Бог мой
поднесет мне чарку из забытых снов,
Пусть путь
был кровав, бессмыслен, но не зря проделан,
Пусть вздох
сбережет для нас последняя струна,
Дай Бог,
чтобы каждый брат сумел заняться делом
Пусть нам
светит Волчье Солнце – круглая луна…

В этом баре, наверное, никогда не стояло такой звенящей, напряженной тишины. В этом безмолвии, Рок медленно поднялся и, не глядя ни на кого, мимо столиков, прошел наверх, в наши комнаты. Я попыталась пройти за ним, но дорогу мне преградил менестрель. Наклонившись к моему уху, он прошептал:
– Я не знаю, откуда ты знаешь эту песню, но держись от этого малого подальше, если хочешь сохранить шкуру, малыш…
– Позаботься лучше о своей, – прошипела я, толкнув его плечом и быстро поднимаясь. Я чувствовала, что эта песня произвела на цыгана странное впечатление, и хотела разобраться, в чем дело.
В этот раз мы взяли три разных номера, поэтому искала я Рока во всех по очереди. В первом дремал Край, во втором… Я поскорее захлопнула дверь, предполагалось, что Сот будет спать в номере с Краем, а не займет второй, чтобы развлекаться там с каким-то симпатичным мальчиком. Похоже, уже другим, а не тем, с которым он уходил… Рок нашелся в третьем. Он сидел на подоконнике, беспомощно обхватив колени.
– Ты в порядке? – мягко начала я, просачиваясь в комнату.
– Уходи, – глухо отозвался наёмник.
– Что случилось? – всё-таки попыталась я выведать причину его дурного настроения.
– Ты всё знаешь, да? Где вы познакомились с Вилом? В прочем это неважно, убирайся. Если ты знаешь эту песню, и ты видел, что он пел её мне… уходи. Я не хочу, чтобы меня обманывали.
– Послушай, я, правда, не знаю о чем ты. Эту песню пели там, откуда я родом и мне не понравилось, что он попытался проглотить конец.
– Не ври мне хотя бы сейчас! – вскричал Рок, вскакивая на ноги. – Он сочинил эту песню сам, понимаешь? Я вырос с ним, он сочинил её для меня! – в его глазах блестели слезы, а голос дрожал. Похоже, он был на грани истерики. – Убирайся. Убирайся отсюда, я не хочу тебя видеть, тварь!
Я ненавижу, когда на меня кричат. Стыдно, но я совершенно не могу после этого здраво мыслить и знаю только то, что мне нужно как-то сбросить напряжение. Я могла бы просто посидеть в пустой комнате и успокоиться, но, к сожалению, такое сейчас мне было недоступно. Неожиданно в голову пришла мрачно-отчаянная мысль. Если бы я не была взвинчена алкоголем и спором с Роком, я, наверное, отбросила бы это, но на тот момент этот выход казался мне единственно верным. Подойдя к стойке бара, я наклонилась к бармену и доверительно поинтересовалась, где здесь можно найти мальчика на ночь. Мужчина оказался разговорчивым и подробно объяснил мне куда пройти, чтобы выйти на «улицу красных фонарей» и даже рассказал, где есть дополнительная услуга в виде заклинания, что обережёт меня от возможных болезней. Это было бы очень кстати, поэтому направилась я именно по тому адресу.
Стоило это дороговато, но что легко досталось, пусть легко и уйдет. Выбрав невысокого, где-то мне по плечо, худенького мальчика с роскошными длинными черными волосами, я сняла комнату на всю ночь. В конце концов, мне хотелось попробовать, что чувствуют мужчины…