Сладкая пыль над асфальтом утренним
Делая шаг, совершаешь девять
Разнообразных движений, поступков, идей
Заключаешь курением их все.
И выходишь под солнце.
В несколько сотен сот,
Которые в зависимости от
Сочатся ядом или елеем
Или даже скорее
Мёдом и мятой.
(Как по мне, она яда
стократно отвратней)
Чтоб убедиться в обратном
Ты, наконец,
Закругляешь руку,
поднося к уху трубку.
И переводишь из частоты в частоту
В чистоту из чистоты
Тысячи слов, как бумажные журавли,
Как салфетные розы(всё в той же асфальтовой пыли)
Строем парадным ведёшь их в поход на Ты
Сквозь коммутатор, который давно не чинили.
Сквозь километры, которые не смогли
Вас оставить в покое нетесном.
Разговор может быть и солёным и пресным.
Разговор может быть разговором и нет,
Что определяется положеньем планет
Относительно горизонта и места.
Определяется положением звёзд,
Котрые знают довольно о вести,
пространстве и пыли. Которые умерли раньше, чем
Мы ожили, но погаснут не раньше, чем мы умрём.
Так, отвлекаясь, переходя во вторую соту
Я замечаю, что на исходе вторая сотня,
И измерение времени без лишних истерик
Перемещается в подсистему денег.
О чём я тебе сообщаю, зевая и не любя,
Девятого марта и двадцатого октября.
И жму на кнопку и сворачиваю к дому
И гашу свет, заворачиваюсь в кофейную кому
И папиросную бумагу. И прекращаю быть с тобой
Исключительно частотной радиоволной.

В Лас-Вегасе захвачена пиратская радиостанция.
Безумный диджей орет в эфир какие-то  бредни
О рок-н-ролле, смерти и что Христос любит всех нас.

У слушателей складывается впечатление, что он наркоман
И латентный пидорас.

Этот парень (назовем его Свелл) говорит: нет войне.
Этот парень (Свелл) , он говорит нам: peace.
И хоть прожил двадцать семь лет в этой вонючей стране,
Он до сих пор уверен  - все будет заебись.

***

Я его не осуждаю. Каждый пытается сохранить ясность ума,
Даже возможной ценою потери рассудка.

***

Когда в редких промежутках его фанатизма наступает тишина,
А радиоволна трескается и шипит,
Я почти различаю тяжелое дыхание Свелла -
У паренька стопудово СПИД,
Сифилис, гонорея, а может, и все сразу.

Хорошо, что по радио не передается зараза...

***

Довольно скверная вышла шутка.

***

Ну вот, он снова с нами. Я безумно рад.
Боже, да заткнись уже и ставь свои просроченные хиты!
Дорз, Лед Зеппелин - что угодно, все подряд,
Только перестань, ублюдок, говорить со мной на ты,

Понял? Ты и так подобрался слишком близко,
Ты почти убедил меня в том, что я ничтожество,
Не прыгавшее с моста, не совращавшее малолетних шлюшек,
Не разбившее ни одной фараонской рожи...

Ты почти убедил меня, что мы похожи,
И единственная  разница в том, что как бы низко я не падал,
Я никогда не падал
Достаточно низко,

***

Огонек подобрался к сигаретному фильтру,
И его вонь меня образумила. Какое мне дело до чудика,
Запершегося в радиобашне с подборкой древних пластинок?

Ржавые машины на горизонте 
Будто бы сбились в стада.
Щелчком выключаю радио - на повестке дня еда
И вода.

***

И все-таки этот обдолбыш, он смелый парень. Я бы, например, не смог
Вот просто так испускать себя в разные стороны.
Там, на радиовышке, сейчас он Бог:
Под ногами пустота, над головою  вороны,
На устах горькое безумие, песок и миражи.
Истовое бормотание в небо тянется, тянется, тянется...

***

Когда Свелл наконец сдохнет, я все еще буду жить.
Когда сдохну я - от меня ничего не останется.