Юмореска с философским уклоном
Весёлый человек был дядюшка Олафссон. Это уж да! Вы слыхали про дядюшку Олафссона? Ну, так я расскажу вам о нём. Да, рюмочку бренди, не откажусь. Сколь!
Вот и говорю – веселей чем дядюшка Олафссон нельзя было найти человека по всей округе. Во всех посёлках и деревнях вдоль границы, и с норвежской и с финской стороны знали, что он шутник и затейник непревзойдённый. Но вот те трое грибников – они не знали. Видно были не из местных. А случилось это шесть лет назад по осени. Лес у нас, видите, впритык к посёлку подступает. Грибов пропасть. Особенно лисичек. А городские пижоны, надо сказать, только лисички собирают. Другие грибы – боятся. Потому что существуют ложные двойники – поганки всякие: ложный белый гриб, ложный маслёнок, опёнок и всякое такое. А лисичка она и есть лисичка. Вот они лисички и собирали в нашем лесу, из которого под вечер выходят к крайнему дому. Три грибника…О! Вспомнил! Из них только двое грибников было, а третий по наружности – лесоруб или сплавщик, но тоже не из местных. Недалеко от нашего посёлка находилась на реке лесопильня и там же лесосплав. А у этого дома, к которому они вышли, сидел на скамеечке дядюшка Олафссон. Нет, он здесь не жил. Просто в этом доме гуляли свадьбу. Гуннар, сын столяра Солумсмуэна – первый парень на деревне, женился на толстушке Кайо Мюкле. Правда, сначала он хотел жениться на очкастой Вигдис из библиотеки, но у продавщицы Кайо Мюкле была хорошая мебель. Да ещё её отец – старик Юхан обещал Гуннару подарить свой спининг с блесной и запчасти к бензопиле.
Вот дядюшка Олафссон был приглашён на свадьбу…Что ж, можно и ещё по стаканчику…Сколь!
А жил он на другом краю поселка, где занимал половину дома. На другой же половине жил Терьё Лейфоннен – изобретатель и механик, который хотел смастерить самодельный летательный аппарат.
Эти трое из леса, стало быть, подходят к дядюшке Олафссону и спрашивают дорогу: как пройти на станцию. Стоят перед ним – двое с корзинами, третий в каске жёлтой, с сумкой брезентовой через плечо. Да все какие то хмурые, уставшие. Грибники, видно, по лесу с корзинами целый день шастали. Замаялись, да заблудились ещё в придачу. Этот, в каске, на лесосплаве смену отвкалывал. Аж уселся на пенёк бедненький. Вот усталые они такие, замученные.
А дядюшка Олафссон, как сказано уже, человек был весёлый. И не любил он, что бы у других были постные физиономии. Вот один раз, к примеру, ездили мы с ним по делам в Хальмштадт, и на вокзале видим: стоит на перроне дамочка и жуёт пирожок. Симпатичная такая дамочка – в меховом манто, с макияжем. Но взгляд уставший. Меланхолический такой взгляд. Ну, разочаровалась она. Всё она знает про эту жизнь. Мужчины кругом не те. На нас с дядюшкой Олафссоном посмотрела, и взгляд у неё ещё скучнее стал. Вот смотрит она этим скучным взглядом и жуёт пирожок.
И что же дядюшка Олафссон? Он, недолго думая, передаёт мне рюкзак, подходит к дамочке и говорит во весь голос, так что на перроне все оборачиваются.
--Послушайте, зачем это вы пирожок в урне подобрали? Как вам не стыдно! Такая приличная, фасонистая дама, а подобрали полуобъеденный пирожок в грязной, заплёванной урне! Вот вам полкроны и купите себе что-нибудь покушать, если вы такая голодная.
Люди вокруг останавливаются, на дамочку посматривают, головами покачивают. А она стоит ни жива, ни мертва с набитым ртом и не знает, что ей делать. В общем, половину прожевала, половину выплюнула дамочка, и на дядюшку Олафссона уже не скучным, а знаете, таким удивлённым взглядом смотрит. Думала – всё она в этой жизни знает. Ан нет! Такого ещё не видала. И даже начинает тихонько посмеиваться. Развеселил её всё-таки дядюшка Олафссон, скуку разогнал. Вот такой он был шутник и затейник.
А его сосед Терьё Лейфоннен был серьёзный парень – конструировал летательный аппарат. Однажды он его уже почти собрал. Но в сарае, где стоял аппарат, случился пожар, и всё сгорело. Тогда племянник Лейфоннена, который устроился в Хальмштадте торговым представителем одной фирмы, продал ему плиты из огнестойкого материала. Из них Терьё построил ангар и вечерами стал мастерить в нём новый одноместный летательный аппарат.
Дядюшка Олафссон только посмеивался и приговаривал:
--Вот что, Терьё. Если тебе захотелось поработать, то ляг и полежи немного – это пройдёт.
Спрашиваете, чем сам он занимался? Дядюшке Олафссону принадлежал участок болотистой земли недалеко от финской границы. И он как раз попал в зону торфяных разработок, которые вела одна компания, получившая на это дело концессию. Так что дядюшка Олафссон тоже при кое-каких барышах оказался. Часть денег он положил в банк, а на оставшиеся купил мопед и начал разъезжать на нём по всей округе.
Вот раньше, было дело, работал дядюшка Олафссон в Хальмштадте сантехником в фабричном общежитии. Дежурил он как-то в ночь. Сидит в подвале, а наверху идёт гулянка: празднуют чей-то день рождения. Выпивки вдоволь, женщины визжат и хохочут. И вдруг гаснет свет. Компания впотьмах прибегает в подвал. Что случилось? Где электрик? Нет электрика, один сантехник. А что ему за резон в чужое хозяйство лезть? Но уговорили. Пошёл дядюшка Олафссон к электрощиту, покопался минут пять и нашёл неисправность. Те ему бутылочку вина, да закусить. А на следующих гулянках начали ему заранее выпивку ставить. А почему? Да потому что дядюшка Олафссон знал, что главное в жизни -- это уметь вовремя кое-что вывернуть, а потом снова ввернуть. Тогда всю жизнь весёлый будешь.
Так вот…Три грибника…Прошу прощения – два грибника и один лесоруб в жёлтой каске вышли из леса и спрашивают дорогу до станции.
--А что ж вы, ребята такие понурые? – отвечает дядюшка Олафссон.
Сзади из дома музыка доносится, песни. Свадьба вовсю разгулялась. Сам он сидит на скамеечке, развалившись, и пиво потягивает.
Пиво дядюшка Олафссон любил. Бывало накатается на мопеде в окрестностях посёлка и идёт в трактир, где сидит целый вечер за кружкой пива в своей неизменной кожаной безрукавке и фетровой шляпе, лукаво улыбается, почёсывает рыжую бороду и придумывает разные смешные затеи.
И вот однажды семнадцатого мая – в день Норвежской Конституции, когда у нас в посёлке состоялась демонстрация, а потом началось празднество, в трактире собралось много народа. Среди прочих гостей был знаменитый лыжник Свен Торгрен – многократный чемпион мира и Олимпийских игр. Родом он происходил из наших мест, где начал свои тренировки – такие, что пропадал на лыжне целыми днями. Вот так он стремился стать Олимпийским чемпионом. А когда он им стал, ему больше начали нравиться горные лыжи. Торгрен обосновался недалеко от Рованиеми – столицы Лапландии. Там, на горнолыжном курорте построил он гостиницу, при ней организовал горнолыжную школу и начал завлекать своим именем всяких иностранных туристов.
Сюда он приехал с друзьями. Как водится, махнул речь на митинге, раздал автографы. Сидят они в трактире своей компанией, веселятся. Ну а если веселье, то тут как тут рядом дядюшка Олафссон. Улучил минутку и к Олимпийскому чемпиону.
Сначала его телохранители не пустили. Торгрен хоть и простой парень с виду был, в народ всё же ходил с телохранителями. Но чем-то дядюшка Олафссон Торгрену симпатичным показался.
--Пропустите, -- говорит, -- эту рыжебородую образину.
Олафссон мягко присаживается и вежливо излагает просьбу. А просит он о том, чтобы Торгрен при случае подошёл к столику, где Олафссон с приятелями сидит, и поинтересовался в панибратском тоне: как у тебя дядюшка Олафссон дела идут?
Торгрен помолчал немного, пощёлкал пальцем по пивной кружке, а потом дядюшке Олафссону прямо в глаза посмотрел и говорит:
--Субъект ты наглый. Но мне это нравится. Потому, что в этой жизни нужно быть наглым.
И ничего больше не сказал Олимпийский чемпион. Но через некоторое время в самом деле -- проходя мимо столика Олафссона, задержался. Хлопнул его по плечу.
--Как дела, старина?
А дядюшка Олафссон откинулся вальяжно на спинку стула и обнял толстушку Кайо Мюкле за место, где талия должна быть.
--Послушай, Торгрен. Шёл бы ты отсюда. Сколько раз я тебе говорил, что бы ты ко мне не приставал, когда я с дамой. Проваливай, проваливай!
Торгрен от злости побелел. Цоп! Хотел дядюшку Олафссона за шкирку схватить. Не тут то было! Дядюшка Олафссон шмыг – как мышка между столиками. Торгрен за ним. Бац! Запустил стулом. Дядюшка Олафссон увернулся. Прыг – в окошко, на мопед и дёру. Но от Олимпийского чемпиона так просто не уйдёшь. Торгрен тоже выбежал на улицу. Видит у соседнего дома стоит самосвал с включённым движком. На нём коротышка Нильсен из соседнего посёлка приезжал к своей зознобушке. Торгрен в кабину, и полный газ! Так они промчались по всему посёлку: впереди дядюшка Олафссон на мопеде, за ним Свен Торгрен на самосвале гонится. У самого дома дядюшки Олафссона он его почти догнал. Но дядюшка Олафссон успел прямо на мопеде въехать на крыльцо, проскочить в дом и запереться на замок.
Торгрен затормозил резко, и тут его самосвал занесло. Тот вломился на половину двора Терьё Лейфоннена. Самосвал врезался в столб, потом в ангар с летательным аппаратом. Капот разворотило, из перебитого топливопровода солярка фонтаном. От искры воспламенились и самосвал и ангар. Хорошо, что Олимпийский чемпион выпрыгнуть успел.
Огнестойкие плиты говорите? Как бы не так! Это только Лейфоннен думал, что он плиты из огнестойкого материала у племянника – торгового представителя, купил. Оказалось – горят синим пламенем. Костёр в высоту на двадцать метров. Погода ветреная была. Так ещё пять домов в посёлке в тот вечер спалилось, не считая самосвала и летательного аппарата Терьё Лейфоннена.
Вот такая весёлая история случилась у нас семнадцатого мая в день Норвежской Конституции. Посельчане срочно провели собрание под председательством старика Юхана и приняли резолюцию: запретить отныне Терьё Лейфоннену изобретать одноместные летательные аппараты.
Выпьем по случаю за Конституцию…Сколь!
Чем, спрашиваете, та история с грибниками и лесорубом кончилась?
Вот и сказал им дядюшка Олафссон:
--До станции отсюда два километра вон по той извилистой дороге. Но вы по ней не пойдёте. Вы по ней побежите во весь опор. И увидите, что сил у вас ещё много. А уставшие, постные физиономии ни к чему. Видите, -- показал он себе рукой за спину. -- Люди веселятся. А вы здесь стоите с измождённым видом. Значит, нужно вас тоже развеселить.
И с этими словами дядюшка Олафссон допил пиво и с размаху швырнул пустую бутылку прямёхонько в окно дома, где свадьбу гуляли. Только осколки полетели.
Народ во двор выбегает: жених Гуннар с приятелями, старик Юхан с роднёй. Понятно все навеселе изрядно. В чём дело? Что случилось?
-- Да вот, -- отвечает дядюшка Олафссон, -- вышли из леса три болвана и начали здесь выступать. А потом запустили бутылкой в окошко.
Грибники и лесоруб и слова сказать не успели, как вся толпа через забор сиганула –кто с жердью, кто с поленом. Старик Юхан с топором впереди всех. Убью! Кайо у меня единственная дочь! Свадьбу ей портить!
Эти бедолаги корзинки с грибами побросали, да как припустят по дороге! Вся гурьба за ними. Лесорубу пару раз поленом по каске досталось. Тоже бросил он свою сумку. Из неё термос с кофе полетел, бутерброды. И чесала эта троица так до самой финской границы, где станция находилась. И не скучно им стало, и свой запас выносливости проверили. А он у них не малый оказался. В этом дядюшка Олафссон был прав. Сам он тогда тоже вволю насмеялся. Потому что был весёлый человек.
За весёлую жизнь! Сколь!
Вы посидите ещё в трактире? Ну а я пойду. Пора на открытие детской игровой площадки, где будет присутствовать сам бургомистр из Хальмштадта. А на прощание я вам вот, что скажу дружище. Чтобы не спрашивать у кого попало дорогу, научитесь ориентироваться на местности и купите себе географические карты. Иначе вас обязательно кто-нибудь развеселит!
